Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

Дисбаланс между когнитивным и эмоциональным мышлением имеет и еще одно последствие. В нашей культуре издревле принято ставить разум на вершину шкалы ценностей, а миру эмоций мы, напротив, стали отдавать должное сравнительно недавно. Но именно эмоции формируют наше восприятие окружающей действительности, управляют вниманием, участвуют в расстановке целей и приоритетов, окрашивают воспоминания в яркие цвета. Когда в своих поступках мы не руководствуемся разумом, но и не действуем наобум – в таких случаях нами руководят именно эмоции, подсказывая тот путь, который наиболее оправдан с точки зрения опыта предыдущих поколений. Принимая решения, мы, на самом деле, редко взвешиваем все детально, чаще концентрируемся на том, что подсказывают нам инстинкты. И в сложных ситуациях эти инстинктивные чувства много раз доказывали, что могут быть добрыми помощниками. У людей же с неразвитым эмоциональным интеллектом часто возникают проблемы с принятием решений [110]. Другими словами, эмоциональный интеллект, или EQ, как это явление называет Дэниел Гоулман, играет огромную роль в жизни каждого человека, не меньшую, чем IQ – коэффициент интеллекта [111]. И однако же мы постоянно подавляем первый в пользу второго.

Большинство эмоций вызывают состояние готовности к действию или желание действовать [112]. Можно предположить, что в ходе эволюции базовый механизм борьбы или бегства трансформировался в такие основные эмоции, как страх, гнев, грусть, радость, любовь, удивление, отвращение и стыд. Ту же самую природу имеют ощущения боли и наслаждения, стимулы вроде голода и жажды и такие состояния сознания, как блаженство и благоговейный трепет [113]. У каждой базовой эмоции есть спусковой механизм: например, страх вызывается внезапной угрозой. В свою очередь каждая эмоция вызывает особое выражение лица и имеет свое предназначение. Так, сотрудничество между людьми основывается на любви и признательности, но его также подпитывают и чувство вины после нанесенного оскорбления, и гнев на обидчиков, и грусть по поводу разрушенных отношений. Страх и отвращение помогают избежать опасности, а любопытство и волнение – отыскать пропитание [114].

Большую часть жизни рассудок держит эмоции на коротком поводке. Но иногда он теряет бдительность – когда внимания требуют неотложные проблемы или сексуальное возбуждение устраивает потоп во всей системе. Функция же EQ в этой системе – поддерживать баланс между рассудком и эмоциями и время от времени предотвращать эмоциональные бунты на корабле. Дэниел Гоулман выделяет пять необходимых для этого умений [115]:

• самоанализ, то есть распознавание и понимание собственных чувств при их возникновении;

• управление эмоциями сообразно ситуации, в том числе умение вовремя смягчиться и избавиться от отрицательных чувств;

• способность отказаться от сиюминутного удовольствия ради более высокой и отдаленной цели;

• умение распознавать и понимать эмоции окружающих;

• умение налаживать отношения с окружающими и вызывать у них положительные эмоции – это умение является основой популярности, лидерства и эффективного межличностного взаимодействия.

EQ, то есть эмоциональный интеллект, не является врожденной способностью. Он приобретается со временем и опытом, особенно благоприятный период для этого – младенчество и детство. Если матери неизвестно, что такое эмпатия, она не сможет настроиться на потребности своего ребенка. В результате этот ребенок сам вырастет неспособным к эмпатии, вырастит таких же детей, и эта ущербность начнет передаваться из поколения в поколение. Для отца с низким EQ обычным явлением могут стать вспышки гнева и других отрицательных эмоций, что всякий раз будет пугать и серьезно травмировать дочь – даже без физического насилия.

В идеале EQ и IQ должны работать слаженно: эмоциональный интеллект оживляет сухие и точные решения рассудка, а тот в свою очередь сдерживает излишние проявления эмоций. Однако Великий Скачок Вперед наделил разум почти тоталитарными полномочиями. Это сделало нас умными и деятельными, ценой потери мудрости и неуязвимости перед травмами.

До возникновения явления когнитивной текучести наши предки, по-видимому, осознавали самих себя едва-едва. Самосознание, скорее всего, сводилось к наиболее развитому в те времена типу мышления и не подразумевало четкого противопоставления себя окружающей природе. Когнитивная текучесть ознаменовала собой эпоху взаимодействия разных типов мышления. Мир оказался наполнен голосами, говорившими с человеком на разных языках: зрительные образы обращались к его визуально-пространственному мышлению, звуки и ритмы – к музыкальному, собственные чувства – к интраперсональному и так далее. В идеале эти голоса объединялись в стройный и звучный хор и рисовали людям целостную картину мира. В реальности же нередко кажется, особенно когда мы пытаемся успокоить свой разум в медитации, что на самом деле эти голоса ведут спор. Возможно, как раз потребность уловить хоть какие-то смыслы в этом вавилонском смешении и привела к выделению личности полностью осознающей себя, известной также под именами «Я», «эго», «душа». Одновременно у человека появилась возможность наблюдать за собой, то есть за своим эго, и – парадоксально – эго также стало следить за действиями человека.