Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ближе к истине. О «Принципах трансформации ума» Атиши

Саньясин – это тот, кто влюбился в человека, или в не-человека, в отношении которого у него возникло внутреннее ощущение: «Да, здесь это случилось». Быть с тем, кто познал, – это заразно; а истине не обучаются, ею заражаются.

Твоя истина – это не что иное, как идея у тебя в уме; возможно, это философское исследование, однако философское исследование не поможет. Это должно стать экзистенциальным; доказательством подлинности твоей приверженности должна стать твоя жизнь. В противном случае ты можешь продолжать играть в словесные игры, прекрасные игры теорий и систем мышления – их существуют тысячи. Ты можешь также создать свою личную систему мышления и считать, что это истина.

Истина не является твоим творением, истина не имеет ничего общего с твоим умом. Истина случается, причем случается лишь тогда, когда ты становишься не-умом. Но как ты можешь стать не-умом? Предоставленный самому себе, ты будешь оставаться умом. Ты можешь думать о не-уме, можешь философствовать о не-уме, но ты будешь оставаться умом. Если ты будешь вести поиск сам, твое эго будет чувствовать себя прекрасно, – однако это является преградой. Это похоже на попытку поднять самого себя в воздух за волосы.

Если оказывается, что в каком-то месте ты можешь получить помощь, не упускай этого шанса – поскольку благоприятный случай встречается редко, поле будды встречается редко. Лишь иногда где-нибудь появляется будда, случается бодхичитта. Не упускай этой благоприятной возможности. Если ты действительно привержен истине, ты не можешь не стать саньясином. Это неизбежно, поскольку не-ум можно познать, только находясь рядом с не-умом.

Если ты будешь оставаться рядом со мной, постепенно, постепенно твой ум начнет рассеиваться подобно утреннему туману. Постепенно, постепенно тебя начнет пронизывать безмолвие – не благодаря твоим действиям, а само собой. Тебя наполнит покой.

И момент, когда ты станешь совершенно спокойным, таким, что внутри тебя не будет ни одной мысли, станет моментом озарения. Впервые у тебя появится проблеск истины – не идеи об истине, а самой истины.

Второй вопрос:

Ошо,

Мои чувства говорят мне, что, пока я тебя не узнаю, я не смогу тебе довериться. А ты говоришь, что, пока я тебе не доверюсь, я не смогу тебя узнать. Что делать?

Есть два вида познания. Одно – с некоторого расстояния: вы остаетесь отстраненным, остаетесь наблюдателем, зрителем. Именно таково научное познание; вы можете в него не вовлекаться, по сути, вы не должны в него вовлекаться. Вы должны быть очень объективным, вы не должны допускать, чтобы в наблюдение вмешивалась ваша субъективность. Вы должны просто присутствовать как механический наблюдатель. Вы не должны быть человеком, вы должны быть лишь компьютером.

И нет никаких сомнений, что рано или поздно наукой начнут заниматься компьютеры, роботы, поскольку они будут более научными. У них не будет субъективности, они будут просто видеть факты. В факт не будет допущено никакого вмешательства, он будет оставаться совершенно объективным.

Таков путь науки – познавать с некоторого расстояния, держаться поодаль, сохранять беспристрастие. Именно так ученый будет познавать цветок розы, именно так ученый будет познавать закат солнца, именно так ученый будет познавать красоту женщины или мужчины.

Однако проблема состоит в том, что в результате неизбежно будет потеряно нечто существенное, нечто очень важное, нечто, являющееся сутью всего этого. Ученый может познать цветок розы – он может узнать, из чего тот состоит, определить все химические вещества и так далее, однако он никогда не познает его красоту. Он останется слепым по отношению к красоте; сам его подход, его методология станут для него препятствием.

Если вы беспристрастны, вы не сможете познать красоту. Красота познается лишь тогда, когда возникает связь, когда наблюдатель становится наблюдаемым, когда между ними нет стены, когда все стены превращены в мосты. Если происходит некое растворение, если вы становитесь цветком, а цветок становится вами, возникает совершенно иной вид познания – тот, который присущ поэту. Поэт познает лишь красоту, он не познает химические вещества. Он познает не объективный цветок, а нечто значительно более глубокое. Поэт познает духовность цветка, его дух.

Что же касается мистика, то его познание – это высочайшая форма поэтического познания, предельная форма поэтического познания. Поэт присутствует лишь в течение нескольких мгновений. Временами он поэт: он встречается, сливается с цветком, погружается в него; временами же он становится отстраненным наблюдателем. В результате поэзия представляет собой некую смесь этих двух видов познания.