Бхагаван Раджниш (Ошо) - Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет?

Я видел людей, которые состоят в браке и страдают и постоянно думают, что если бы они выбрали остаться несемейными, то это было бы правильно. И я знаю людей, которые остались неженатыми, и их постоянно волнует вопрос: возможно, они упустили реальные радости жизни – было бы лучше, если бы они завели семью. Люди, у которых есть дети, постоянно беспокоятся о детях. Те, у кого нет детей, постоянно беспокоятся о том, что у них нет детей, они о чем-то тоскуют.

Похоже, в этом мире, что бы вы ни делали, вы не можете оказаться в нужном месте. Каким бы путем вы ни пошли, вы всегда окажетесь в неправильном месте. Это выглядит очень странно и загадочно, но в этом нет ничего странного – это чисто математический закон. Оттого, что вы неправы, куда бы вы ни пошли, что бы вы ни делали, все оказывается неправильным. Вы не можете сделать правильно, оставаясь такими, какими вы являетесь.

Так что я делаю акцент не на действии. Все религии в мире акцентируют внимание на действии: выполняйте правильное действие.

Сначала будьте, и тогда правильное действие совершится само по себе.

Должно ли быть различие в нравственных и правовых стандартах в вопросе признания человека виновным в совершении преступления?

Нужно понять три слова. Одно – это религия , или духовность , второе – нравственность и третье – законность . В религиозности, или духовности, нет никаких нравственных понятий, она вне нравственного и безнравственного, за пределами добра и зла. Она не руководствуется совестью, она исходит из чистого сознания. Существует колоссальная осознанность, и человек действует, исходя из этой осознанности. Когда действие исходит из осознания, оно всегда правильное.

Но люди живут в неосознанности. Вся жизнь людей наполнена неосознанностью, они почти как роботы. Они видят и все же не видят, они слышат и все же не слышат. Они существуют, но только в буквальном смысле, не по-настоящему, не так, как Будда или Христос, или Заратустра, или как Дионисий, Пифагор, Гераклит. Нет, они не существуют с такой интенсивностью, с таким осознанием. Поэтому нравственные нормы становятся почти необходимостью – это заменитель. Когда у вас нет возможности получить настоящую вещь, лучше иметь что-то ненастоящее, чем не иметь вообще ничего, поэтому люди нуждаются в определенном кодексе поведения. Но если все исходит из осознания, тогда нет проблем.

В Англии много дней, не переставая, шел дождь, и Темза вышла из берегов.

Дворецкий английского лорда входит в библиотеку, где лорд наслаждается напитками и читает газету у камина.

– Милорд, – объявляет он, – Темза затопила улицу!

– Благодарю, Дживс! – очень спокойно отвечает лорд.

Через несколько минут дворецкий снова входит и объявляет:

– Сэр, Темза достигла входной двери!

– Очень хорошо, благодарю вас, Дживс, – отвечает лорд, не поднимая глаз от газеты.

Через полчаса Дживс стучит в дверь, открывает ее и, отступая в сторону, объявляет:

– Милорд, Темза!

Именно так живут люди – в густом тумане неосознанности. В их жизни нет света, там полная тьма – и что может выйти из этой темноты, неразберихи, тумана? Они обязательно сделают что-то глупое, что-то неправильное.

До тех пор, пока каждый человек не станет Буддой, будет оставаться необходимость в каких-то нравственных принципах. В нравственных принципах нет ничего значительного, это убогая замена религии. Если вы можете быть религиозным, то в нравственных нормах нет необходимости.

Я здесь делаю акцент на религиозности, а не на нравственности, потому что я вижу полный крах нравственности. Она была, в некотором смысле, утилитарной – она помогала людям как-то уживаться друг с другом, не слишком рьяно перерезая друг другу глотки. Они режут, но не напрямую, и они режут постепенно, не одним махом, они режут изощренными способами. Сначала они дают вам транквилизаторы или наркотики, так чтобы вы были без сознания и не чувствовали боли.

Все политические идеологии и религиозные идеологии – не что иное, как нелекарственные транквилизаторы. Единственная их цель – заставить вас жить во сне, так чтобы вас можно было эксплуатировать, подавлять, порабощать и чтобы при этом вы не понимали, что с вами происходит. Карл Маркс прав в том смысле, что «религия – это опиум народа». Но под религией он имеет в виду христианство, индуизм, буддизм. Он ничего не знал о той религии, о которой говорю я, – о религии Будды. Он говорил об организованной, наделенной законным статусом религии. Он не говорил о живом опыте просветленных. Потому что это не опиум, а как раз наоборот – это полное осознание.