Бхагаван Раджниш (Ошо) - Зрелость. Ответственность быть самим собой

Именно поэтому в Индии родились три религии – джайнизм, буддизм и индуизм, – которые не соглашаются ни в чем, кроме реинкарнации. Такие противоречащие друг другу теории, не соглашающиеся даже об основных положениях Бога, о сущности «я»… но все три соглашаются в том, что касается реинкарнации – наверное, в этом что-то есть. Всем им нужно время, потому что чтобы достичь брахмана – индуисты называют это брахманом , – понадобится много времени. Это такая великая амбиция, а интерес возникает только в возрасте сорока двух лет. Остается всего двадцать восемь лет.

И это только начало интереса. Фактически, в возрасте сорока двух лет ты снова становишься ребенком в мире религии, а остается всего двадцать восемь лет. Кажется, этого времени слишком мало, недостаточно, чтобы достичь таких великих высот – индуисты называют это брахманом . Джайны называют это мокшей , абсолютной свободой от всех прошлых карм. Но тысячи и миллионы жизней случились в прошлом, как тебе с этим справиться за двадцать восемь лет? Как тебе отменить все это прошлое? Прошлое так безгранично, хорошие и плохие кармы – как тебе полностью очиститься от грехов за эти двадцать восемь лет? Это кажется несправедливым! Бог требует слишком многого; это невозможно. Если тебе дается только двадцать восемь лет, ты почувствуешь себя разочарованным. И буддисты, которые не верят ни в Бога, ни в душу – даже они верят в реинкарнацию. Нирвана, последняя пустота, полная пустота… если ты столько жизней остаешься наполненным таким количеством мусора, как тебе освободиться от этого бремени за двадцать восемь лет? Это непосильно; это кажется невозможной задачей. И все они согласились в одном: нужно больше будущего, больше времени.

Каковы бы ни были твои амбиции, они требуют времени. А для меня религиозный человек это тот, кому не нужно времени. Он освобожден здесь и сейчас, он достигает брахмана здесь и сейчас, он освобожден, просветлен здесь и сейчас. Религиозному человеку вообще не нужно времени, потому что религия происходит в безвременном мгновении. Она происходит сейчас, она всегда происходит сейчас; она никогда не случалась никак иначе. Она никогда не случалась по-другому.

В возрасте сорока двух лет возникает первый порыв, неопределенный, неясный, спутанный. Ты даже не осознаешь, что происходит, но начинаешь смотреть на храм с интересом. Иногда по пути, как бы невзначай, ты заходишь в церковь. Иногда – когда у тебя есть время, и ты ничего не делаешь – ты начинаешь заглядывать в Библию, которая всегда собирала пыль на полке. Туманно, не очень ясно, точно как маленький ребенок, движимый невнятным сексуальным импульсом начинает играть со своим половым органом, не зная, что делает. Туманный позыв… Иногда человек сидит один, молча, и внезапно чувствует покой, не зная, что он делает. Иногда он повторяет определенную мантру, услышанную в детстве. Это обычно делала моя старая бабушка: начинала повторять мантру, когда чувствовала себя напряженной. Человек начинает искать гуру, кого-то, кто послужил бы ему проводником. Он принимает посвящение, начинает учить мантру, иногда повторяет ее, снова забывает на несколько дней, снова повторяет… туманный поиск, нащупывание.

К сорока девяти годам поиск становится яснее; семь лет требуется на то, чтобы поиск стал ясным. Теперь возникает решительность. Тебя больше не интересуют другие, и если все пошло правильно – и я должен повторить снова, что правильно никогда не бывает, – в возрасте сорока двух лет мужчину перестают интересовать женщины. Женщину перестают интересовать мужчины – менопауза, сорок девятый год. Мужчине не хочется быть сексуальным. Все это кажется немного детским, немного незрелым.

Но общество может заставить… На Востоке люди были против секса и подавляли секс. Когда мальчику четырнадцать лет, они подавляют его секс и хотят продолжать верить, что мальчик еще ребенок, что он не думает о девочках. Может быть, другие мальчики – их всегда можно найти в округе – но никогда не ваш мальчик; он невинен как ребенок, как ангел. И он выглядит очень невинным, но это не так – он фантазирует. Девочка вошла в его сознание, должна войти, это естественно – и он должен это скрывать. Он начинает мастурбировать, и он должен это скрывать. У него происходят поллюции, и он должен это скрывать.

На Востоке мальчик в четырнадцать лет становится виноватым. Происходит что-то неправильное – и только с ним, потому что он не знает, что все остальные делают то же самое. От него столько ожидают – он должен оставаться ангелом, девственным, не думать о девочках, даже не видеть о них снов. Но они его начинают интересовать – общество подавляет его.