Шри Ауробиндо - Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I

Подлинной целью Йоги, таким образом, является живой и самосовершенствующийся союз с божественным Пурушоттамой, а не простое самоугасающее погружение в безличное Бытие. Поднять все наше существование к Божественному Бытию, пребывать в нем, mayyeva nivaṣisyasi , быть в единстве с ним, объединить наше сознание с его сознанием, сделать нашу фрагментарную природу отражением его совершенной природы, в нашем мышлении и чувстве вдохновляться целиком божественным знанием, в воле и действии полностью и безупречно двигаться в соответствии с божественной волей, избавиться от желания в его любви и наслаждении – вот совершенство человека; это то, что Гита описывает как наивысшую тайну. Это истинная цель и конечный смысл человеческой жизни, наивысшая ступень нашего прогрессирующего жертвоприношения трудов. Ибо он до конца остается владыкой трудов и душой жертвоприношения.

Таков смысл доктрины Гиты относительно жертвоприношения. Ее полное значение зависит от идеи Пурушоттамы, которая пока еще не раскрыта – мы находим ее ясное изложение только гораздо позже, – и, следовательно, мы вынуждены предвосхитить это основное учение, пусть даже ценой несоблюдения верности последовательному методу изложения. В данное время Учитель просто делает намек, только предсказывает это высшее присутствие Пурушоттамы и его связь с неподвижным «Я», в котором мы должны, – и это наш главный долг, наша настоятельная духовная потребность – найти равновесие полного покоя и уравновешенности путем достижения брахмического состояния. Он говорит, пока совершенно не пользуясь оговоренными терминами, не о Пурушоттаме, а о себе – «Я», Кришне, Нараяне, Аватаре, Боге в человеке, который является также Господом во Вселенной, воплощенным в образе божественного возницы Курукшетры. «В "Я", затем во Мне» – вот формула, которую он дает, подразумевая, что трансцендентность отдельно взятой индивидуальности, если рассматривать ее, как «становление» в безличном, самосущем Бытии, представляет собой просто средство прихода к той великой тайной безличной Личности, которая, таким образом, безмолвна, спокойна, вознесена над Природой в безличном Бытии, но также присутствует и является активной в Природе во всех этих миллионах становлений. Теряя нашу низшую индивидуальность в Безличном, мы, в конце концов, приходим к союзу с этой величайшей Личностью, которая не обособлена, не является индивидуальной, а вбирает в себя все индивидуальности. Выходя за пределы низшей природы трех гун и помещая душу в неподвижного Пурушу, стоящего над тремя гунами, мы, наконец, можем подняться в высшую природу бесконечного Божества, которое не ограничено тремя гунами, даже когда действует через Природу. Достигая внутреннего бездействия безмолвного Пуруши, naiṣkarmya , и позволяя Пракрити совершать свои труды, мы можем достичь состояния божественного Владычества, которое способно совершать все труды и все-таки быть ничем не связанным. Идея Пурушоттамы, который здесь рассматривается как воплощенный Нараяна, Кришна, является, следовательно, ключевой. Без нее уход от низшей природы в брахмическое состояние неизбежно ведет к бездействию освобожденного человека, его безразличию к мирским трудам; с ней же уход становится ступенью, при посредстве которой мирские труды рассматриваются в духе, с природой и в свободе Божественного. Пойми, что безмолвный Брахман есть цель, и следует отречься от мира со всей его деятельностью; пойми, что Бог, Божественный, Пурушоттама есть цель, стоящая выше действия, хотя и являющаяся его внутренней духовной причиной, объектом и первичной волей, и мир со всей его деятельностью завоевывается и захватывается в божественной трансцендентности мира. Вместо тюрьмы он может стать изобильным царством, rājyam samṛddham , которое мы завоевали для духовной жизни, уничтожив ограничение деспотического эго, победив рабство, в котором мы находимся у наших желаний-тюремщиков, и разрушив темницу нашего индивидуалистического обладания и наслаждения. Освобожденная, ставшая универсальной душа становится svarāṭ , samrāṭ , начинает управлять собой, превращается в императора.

Таким образом подтверждается, что труды жертвоприношения являются средством освобождения и абсолютного духовного совершенства, saṁsiddhi . Так достигли совершенства Джанака и другие великие приверженцы Карма-йоги в могущественной древней Йоге – при помощи уравновешенных, лишенных желаний трудов, совершаемых как жертвоприношение, без малейшей эгоистической цели или привязанности – karmaṇaiva hi saṁsiddhim āsthitā janakādayaḥ . Точно так же, без желаний, после освобождения и совершенства, мы можем и должны продолжать труды в широком божественном духе, со спокойной высокой природой духовного величия. «Ты должен вершить труды, учитывая также объединение людей, lokasaṁgraham evāpi saṁpaśyan kartum arhasi . Что бы ни делал Наилучший, более низкий тип человека проводит это в жизнь; стандарту, который он создает, следует народ. О сын Притхи, ни в одном из трех миров у меня нет работы, которую мне нужно делать, нет ничего, что Я не достиг и еще должен достигнуть, и Я, воистину, пребываю на путях действия», varta eva ca karmaṇi – причем eva предполагает, что Я пребываю на них, а не покидаю, как санньясин, считающий себя обязанным отказаться от трудов. «Ибо если бы Я не пребывал, не зная сна, на путях действия, а люди всячески следуют по моему пути, эти люди опустились бы до разрушения, если бы Я не работал, то Я был бы творцом этого беспорядка и убийцей этих созданий. Подобно тому, как те, кто не обладает знанием, действуют с привязанностью к действию, обладающий знанием должен действовать без привязанности, руководствуясь мотивом объединения людей. Он не должен разделять по уровню понимания невежественных, привязанных к своим трудам; он должен побуждать их ко всем действиям, сам выполняя действия со знанием и в Йоге». В Гите есть мало высказываний более важных, чем эти семь поразительных двустиший.