Шри Ауробиндо - Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I

Более того, каждый раз, когда мы используем силу души, мы поднимаем против нашего врага великую силу Кармы, последующие движения которой неподвластны нашему контролю. Васиштха использует силу души против военного насилия Вишвамитры, и армии гуннов, шаков и паллавов бросаются на агрессора. Именно спокойствие и пассивность духовного человека в условиях насилия и агрессии пробуждают грандиозные силы мира к акту возмездия; и, может быть, более милосердно, пусть даже применяя силу, стать на пути тех, кто олицетворяет зло, чем позволять им подавлять других до тех пор, пока они не навлекут на себя худшее, немыслимое разрушение. Для того чтобы из этого мира ушел закон раздора и разрушения, недостаточно того, чтобы наши собственные руки оставались чистыми, а наши души – незапятнанными; из человеческой природы вначале должно исчезнуть то, что есть корень этого закона. Простая неподвижность и инертность, не желающие или не могущие сопротивляться злу, в гораздо меньшей степени будут способствовать отмене этого закона; инертность, тамас, действительно, вредит гораздо больше, чем может повредить раджасический принцип борьбы, который, по крайней мере, создает больше, чем уничтожает. Следовательно, в том, что касается действия индивида, его воздержание от борьбы и неизбежно сопутствующего ей разрушения в наиболее грубой, физической форме может помочь его собственному моральному существу, но оно не уничтожает Убийцу созданий.

Кроме того, вся человеческая история свидетельствует о непоколебимой жизнеспособности и упорном преобладании этого принципа в мире. Естественно, что мы должны попытаться смягчить ситуацию, сделать акцент на других аспектах. Борьба и уничтожение – это еще не все; существует спасительный принцип объединения и взаимопомощи, точно так же, как существует сила разъединения и взаимной борьбы; есть сила любви не менее могучая, чем сила эгоистического самоутверждения; импульс пожертвования собой ради других существует наравне с импульсом пожертвовать другими ради себя. Но когда мы увидим фактический результат их действия, мы не будем поддаваться искушению приукрасить или проигнорировать силу их противостояния. Объединение возникло не только для взаимопомощи, но одновременно для защиты и нападения, для укрепления нас против всего, что атакует или сопротивляется нам в борьбе за жизнь. Объединение само издавна было слугой войны, эгоизма и самоутверждения жизни против жизни. Сама любовь все время становится силой смерти. Особую ответственность за битву, бойню и разрушение несут, будучи охваченными человеческим эго, любовь к добру и любовь к Богу. Самопожертвование – это вещь великая и благородная, но в своей высшей точке оно является признанием закона Жизни через смерть и превращается в подношение, возлагаемое на алтарь некоей Силы, которая требует жертвы, чтобы желаемая работа могла быть выполнена. Птица-мать, которая, не дрогнув, бросается на хищника, чтобы защитить своего птенца, патриот, умирающий за свободу своей страны, мученик за веру или мученик за идею – вот наивысшие примеры самопожертвования на низшей и высшей ступени животной жизни, и очевидно то, о чем именно они свидетельствуют.

Но если мы взглянем на последствия, то оснований для оптимизма станет еще меньше. Посмотрите на патриота, умирающего за свободу своей страны, а через несколько десятилетий посмотрите на эту страну после того, как Владыка Кармы заплатил за пролитую кровь и испытанные страдания; вы увидите, что эта страна, в свою очередь, является угнетателем, эксплуататором, завоевателем колоний, пожирающим других, дабы жить и преуспевать в жизни с помощью агрессии. Христианские мученики гибнут тысячами, направляя силу души против силы империи, которую Христос может покорить, христианство торжествует. Сила души действительно празднует триумф, действительно торжествует христианство – но не Христос; победившая религия становится воинственной, господствующей Церковью и превращается в силу, которая подвергает гонениям своих противников более фанатично, чем то вероучение и та империя, на смену которым она пришла. Сами религии организуются в силы взаимной борьбы и неистово воюют, чтобы жить, расти, владеть миром.

Все вроде бы указывает на то, что в существовании есть элемент, возможно, исходный элемент, способ победы над которым нам не известен либо потому, что его нельзя победить, либо потому, что мы не посмотрели на него так пристально и беспристрастно, чтобы спокойно и безусловно признать его и узнать, каков он есть. Мы должны смотреть существованию в лицо, если наша цель состоит в том, чтобы найти верное решение, каким бы оно ни было. А смотреть в лицо существованию – значит смотреть в лицо Богу; ибо их нельзя отделить друг от друга, подобно тому как ответственность за законы существования мира нельзя снять ни с Того, кто создал их, ни с Того, что его составило. Однако, и здесь мы любим паллиативы и экивоки. Мы воздвигаем Бога Любви и Милосердия, Бога Добра, Бога справедливого и добродетельного в соответствии с нашими собственными моральными представлениями о правосудии, добродетели, справедливости, а все остальное, говорим мы, – это не Он или оно не принадлежит Ему, но было создано некоей дьявольской силой, которую Он терпел по какой-то причине, чтобы истощить ее злую волю, или неким темным Ариманом, уравновешивающим нашего милосердного Ормазда, или даже было промахом эгоистичного и грешного человека, испортившего то, что Господь изначально сделал совершенным. Будто это человек создал закон смерти и истребления в животном мире или инициировал тот грандиозный процесс, посредством которого Природа действительно творит и защищает, но тут же и при помощи того же сложного действия убивает и разрушает. Лишь немногие религии, которые, подобно индийской, имели смелость откровенно сказать, что эта загадочная Сила Мира есть единое Божество, единая Триада, возвысить образ Силы, действующей в мире в облике не только благодетельной Дурги, но и ужасной Кали с ее кровавым танцем разрушения, и сказать: «Это тоже Мать; знай, это тоже Бог; если у тебя есть сила, почитай и ее». И знаменательно, что религия, обретшая эту бескомпромиссную честность и грандиозную смелость, преуспела в сотворении такой глубокой и широко распространенной духовности, в чем никакая другая не может с ней сравниться. Ибо истина – это фундамент настоящей духовности, а смелость – ее душа. Tasyai… satyam āyatanam .