Евгений Львов - Как программировать удачу и успех. Сотвори свое будущее

«Сивульф», – осторожно позвал я, – «Сивульф, ты не погиб и не сошёл с ума; ответь мне кивком головы, если ты слышишь меня». Сивульф кивнул. Его разум перестал что-либо понимать и не мешал своей болтовнёй, которая, как занавес, перекрывала его внутренний мир от внешнего.

– Сивульф, видишь внизу расщелину? Там, где сходятся две скалы, твоя и следующая. Осторожно спускайся туда. Сивульф кивнул головой и повиновался. Расщелина была внизу, между двумя скалами, и, когда вода поднималась с приливом, то затекала в глубь расщелины с глухим рёвом. Внутри вода падала вглубь с камня на камень, а снаружи казалось, что скалы что-то говорят. Казалось, что если прислушаться, то можно разобрать, что говорят скалы. Из-за этого у острова была плохая слава. Все, кто знал об этом острове, старались обогнуть его так, чтобы он не появлялся даже на горизонте. И стоило даже самому последнему моряку, не говоря уже о капитане, увидеть хоть пики скал, выступающие из-за горизонта – корабль, на котором он плыл, был обречён. Таковы были течения в этом месте.

Дурная слава острова была защитой – лучшей, чем целая армия. Опасался я только одного – нелепой смерти от падения на какой-нибудь острый камень. Именно поэтому я заставил Сивульфа спуститься после установления с ним контакта на вершине скалы, на границе жизни и смерти. Сивульф трясся всем телом, спускаясь вниз. Он, конечно, знал про этот остров и уже понял, куда занёс его ночной шторм. Но также он понимал ценность этой расщелины и, превозмогая суеверный страх, осторожно продолжал спускаться.

Птицы перестали на него нападать и просто летали, вереща на всю округу. Издалека скалы, казалось, были окутаны живым галдящим туманом, что придавало острову ещё более зловещий вид.

Когда Сивульф спустился к расщелине, то сразу понял причину странных звуков, издаваемых скалами. Смех вырвался из его груди, и он смеялся, смеялся, смеялся. Теперь, когда болтовня его разума прекратилась, Сивульф начинал прозревать. Он видел красоту скал, которых он боялся больше всего на свете, и больше всего на свете он боялся оказаться именно здесь. Теперь он видел всю глупость своей жизни, которая была подчинена этим страхам. Теперь он уже не был Сивульфом – Морским Волком, теперь он стал Сивульф – Видящий Волк.

Я спокойно ждал, наблюдая за последствиями своей работы. И он спросил: «Кто ты?»… Я ожидал этот вопрос, но всё равно он застал меня врасплох. Я всё еще не вспомнил своё имя и поэтому представился как его ангел-хранитель. Как ни странно, это устроило Сивульфа – он был знаком с христианской концепцией ангелов, хотя и не разбирался в ней во всех тонкостях. Следующий его вопрос показал, насколько он отдавал себе отчёт в том, кем он был: «Зачем я тебе нужен, я же пират, убийца?» Я опять ему ответил одной из дежурных фраз: «Пути Господни неисповедимы, я всего лишь выполняю высшую волю».

Такой ответ на время устроил его – я видел, что пустота ещё осталась внутри него, и когда она всплывёт на поверхность сознания как пузырь воздуха, тогда Сивульф сам ответит на этот вопрос.

– Достаточно вопросов, – сказал я. – Вот пещера, которая является причиной страхов всех моряков здешних вод. Исследуй её во время отлива и перетащи туда всё золото.

Судя по звуку, вырывающемуся из пещеры, там должны быть огромные залы, – Сивульф это понимал, и отправился на поиски огня к останкам «Кракена» в надежде найти уцелевшие бочонки с порохом и оружие, которое было снабжено кремневыми замками.

Через некоторое время разум Сивульфа опять начнёт свою болтовню, и весь наш разговор будет воспринят как плод больного воображения. Скорее всего, Сивульф постарается забыть об этом разговоре, но семена, посеянные в его сознании, взойдут и изменят его отношение к моему присутствию. И я продолжил своё ожидание, тем более зная, как влияет на сознание людей их фантазия, даже если она не воспринимается ими всерьёз. Всё, что я вспоминал сейчас, Сивульф уже воспринимал как свои фантазии, а когда он спал – как сны.

Многие жизни, которыми я жил, хранили в себе знания, способные привести человека, даже такого как Сивульф, к Свободе, сохранив при этом его самоосознание как личности, и как частицы Бога.

Прошёл месяц. Мои воспоминания постепенно вливались в Сивульфа в виде снов и фантазий. Воспринимал он меня как свой внутренний голос и уже стал привыкать к своему новому состоянию. Он общался со мной совершенно осознанно, т. к. результаты этого общения подтверждались на деле. В своих снах Сивульф переживал все мои жизни и был наполнен информацией настолько, что она уже начала просачиваться в его сознание в виде глубокого понимания вещей, которые раньше ставили его в тупик, и он легко находил выход из самых трудных положений, которые то и дело создавались, пока он жил на острове.