Илья Разумов - Датировка катренов Нострадамуса и акварелей «Потерянной книги»

Генерал А. Спиридович вспоминал о своём разговоре с Распутиным за три недели до убийства: «Несомненно, они убьют меня, милый мой! И вы все тоже погибнете! Они убьют всех вас. Папу и Маму [Императора и Императрицу] они убьют тоже. » (Роберт Бэттс «Пшеница и плевелы», стр. 155. 1926).

Роль Григория Распутина в гибели России ещё полностью не изучена. Общество ещё не поняло роль и влияние, которой обладал Распутин при жизни на Царя, и на Царицу. Вернее, не хочет понять. С одной стороны, Распутин неоднократно критиковал министров и иерархов Церкви за их антинародный образ жизни, а с другой стороны, водил дружбу с бесами. С одной стороны, пророчески предсказывал гибель Монархии и Царской семьи, с другой — сам же раскачивал в бурю неустойчивую лодку государства — Российской империи.

«Думаю, что мы не будем далеки от истины, — писала в 1914 году писательница Тэффи (Н. Лохвицкая), — если скажем, что Распутин — «газетная легенда» и Распутин — настоящий человек из плоти и крови — мало что имеют общего между собой. Распутина создала наша печать, его репутацию раздули и взмылили до того, что издали она, могла казаться чем-то необычайным. Распутин стал каким-то гигантским призраком, набрасывающим на всё свою тень. Зачем это понадобилось? Он нужен лишь для того, чтобы скомпрометировать, замарать наше время и нашу жизнь. Бросить тень на Царя. Его именем хотят заклеймить Россию».

«Воспоминания» Анны Александровны Вырубовой (1884–1964) (в монашестве Мария), фрейлины Императрицы Александры Феодоровны: «Россия, как Франция восемнадцатого века, прошла через дикое безумие, из которого она только сейчас начинает выходить в раскаянии и боли. Это безумие никоим образом нельзя отнести только на счёт так называемых революционеров. Оно проникало и в Думу, и высшие слои общества, и самих членов Императорской Семьи, — все они так же виновны в гибели России, как самый кровожадный террорист. То, что произошло в эти тёмные годы, было просто наказанием Божиим за грехи всего народа. Когда Его карающая рука так очевидно вознеслась над всем народом, как осмеливается кто-то относить эти бедствия только на счет большевиков? Мы, русские, взираем на ужасное состояние нашей некогда Великой страны, видим миллионы умирающих от голода на Волге и Украине, читаем пугающий список убитых, ввергнутых в тюрьму, в ссылку и слабовольно кричим, что Царь был виноват, Распутин был виноват, тот мужчина или та женщина были виноваты, но не признаемся никогда, что мы все были виноваты в измене Богу, своему Государю, своей Родине. И покуда мы не перестанем обвинять других и не покаемся в своих грехах, до тех пор не озарит рассвет милосердия Божия эту истощённую и безплодную пустыню, которая когда-то была могущественной Россией» (Р. Бэттс. «Пшеница и плевелы», стр. 186–187).

Сейчас необходимо непредвзято и честно разобраться с ролью Григория Распутина, убрать газетную легенду и оставить настоящего, живого человека. По делам его и воздать ему.

«…Хотя авторитет Распутина в глазах Государя и Государыни и действительно был высок, но Распутин не пользовался своим авторитетом для преступных целей, и самые ярые его враги не в состоянии будут указать ни одного преднамеренного преступного деяния с его стороны. Если бы его имя не сделалось мишенью для обстрела монархии, то он сошёл бы со сцены так же, как сошли со сцены и его предшественники… Всё это хорошо сознавали все, но все боялись прослыть «распутинцами» и тем громче кричали о преступлениях Распутина, чем больше желали отмежеваться от него и не запятнать своей репутации. А в чем выражались конкретные преступления Распутина, этого никто не мог сказать, и когда я об этом спрашивал, то никто не мог мне ответить…» (М. Е. Губонин «Акты Святейшего Тихона, патриарха Московского и Всея России», т. 1).

«Если бы не было Распутина, противники царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой — из меня, из кого хочешь. Все нападки, клевета, ложь, которые обрушились на Распутина, на самом деле предназначались не ему, а Царю, символизирующему собой Родину и Русское государство» — отмечал царский врач Е. С. Боткин в своем дневнике за 1917 год.

И, наконец, оценка самого царя Николая II: «Распутин — это только простой русский человек — очень религиозный и верующий. Императрице он нравится своей искренностью. Она верит в силу его молитв за нашу семью и Алексея. Это ведь наше совершенно частное дело. Голос Григория для нас, — глас народный. Удивительно, как люди любят вмешиваться во все, что их не касается».