Мне эта картина, видимо, так понравилась, что в моей голове вдруг родилась одна очень интересная мыслишка. Я подумал о том, почему бы мне прямо сейчас не переговорить бы с этими докерами, почему бы им не предложить на нашей биреме поработать гребцами весельщиками. Заодно мы их подучим солдатскому ремеслу! Тогда в нашем экипаже появятся не просто гребцы весельщики, а, скажем, морские пехотинцы! Таким подходом можно было решить вторую серьезную проблему, ребром стоявшую перед мной и Боргом, кем можно было заменить прежних гребцов весельщиков?!
Я и сам в полной мере испытал тяжелый рабский труд гребца весельщика, поэтому не понаслышке знал, что он собой представляет. Два года не мог ни на шаг отойти от своего весла. Два года я страдал от полной безысходности своей рабской жизни. По этой причине я был уверен в том, что никто из моих бывших коллег никогда не вернется обратно на бирему, чтобы снова, даже свободным человеком, взяться за весло. Слишком уж много жизненных сил они отдали этому рабскому труду! Времени пребывания в рабстве им вполне хватило для того, чтобы осознать, что в своей дальнейшей жизни они без этого тяжкого, рабского труда обойдутся!
Идея, вдруг появившаяся в моей голове, как бы предлагала простейший выход из этого тяжелого положения, в котором мы все шкиперы оказались, имея дело с рабами весельщиками. Если мне, а значит и им удастся на плечи весельщиков возложить еще выполнение обязанностей охранников судна, то ситуация в целом сильно упрощалась. Во время плавания судов по океану, морские пехотинцы будут работать веслами. Когда же в океане появится враг и начнет преследовать. Когда этот враг попытается захватить судно, то гребцы весельщики возьмутся за оружие. Они окажут вооруженное сопротивление всем вражеским попыткам захватить судно и его груз.
Эта мысль, как только она сформировалась в моей голове, сначала она мне показалась несбыточной мыслью-мечтой. Но она стала превращаться в реальность по мере того, как я наблюдал за дружной и веселой работой валенсийских докеров по разгрузке обоих зерновозов.
По всей очевидности, я слишком уж углубился в эти свои мысли и в рассматривание того, как работают докеры, поэтому не услышал того, как кто-то за моей спиной начал осторожно похекивать, словно мое внимание пытался привлечь к себе. Всем своим телом с напрягшимися мускулами я развернулся к этому кто-то, но тут же расслабился. Я все-таки ошибался, полагая, что кроме меня и трех пьяных матросов на «Весенней Ласточке» никого не было. Передо мной стоял молодой человек в аккуратной заплатанной фуфайке и в широких, полотняных матросских штанах. Но я обратил внимание не на его внешность или на его одежду, меня до глубины души поразило глаза! Они выражали полную безысходность и безграничную тоску! От этого взгляда у меня тут же начало портиться настроение.
С большим трудом в этом человеке я узнал корабельного доктора. Из всех членов прежнего экипажа «Весенней Ласточки», он был единственным человеком, который выразил мне симпатию и сочувствие, помог мне пережить махмудовскую порку кнутом. Но с того времени прошло чуть меньше трех лет, но тем не менее передо мной сейчас стоял корабельный доктор биремы «Весенняя Ласточка».
– Капитан Скар, не будет ли у вас свободной минутки со мной пообщаться по личному вопросу? – Не менее тоскливым тоном голоса корабельный доктор обратился ко мне.
Я же лихорадочно попытался вспомнить его имя, но сразу же понял, что мне вряд ли это удастся сделать. Ведь последний раз мы друг с другом встречались почти три года тому назад, с тех пор мы и словом не обменялись между собой. Позже из своей каморки я мог наблюдать за тем, как он проходит по палубе или как он общается с кем-то из матросов.
Корабельный доктор, принимая мое затянувшееся молчание, как знак согласия на разговор, вдруг произнес:
– В свое время, господин капитан, вы мне обещали помочь в решении личных проблем! Может быть, господин капитан, сегодня мы могли бы продолжить тот наш разговор?! В данный момент на биреме нет никого, кроме нас двоих, так что нам никто не сможет помещать.
– Хорошо, господин доктор, почему бы нам и не поговорить! – Немного подумав, я согласился на разговор с корабельным доктором. – Давайте, переберемся на полубак, к мачте поближе и там поговорим.
Корабельный доктор вполне нормально воспринял мою мыслеречь. Главное, он все понял, что я хотел бы ему внушить своими мыслями. Так что мы оба отправились на полубак биремы. Спустившись с юта, мы прошли к главной мачте, там сдвинули вместе две бухты матерчатого канала, на них присели. Уже сидя на бухте каната, я внимательно осмотрелся вокруг нас, палуба вокруг мачты была заставлена аккуратными тюками. Видимо, в этих тюках бывший шкипер перевозил какой-то товар. Одновременно я мысленно черканул в своей памяти, по возвращению старпома Борга на бирему попросить его проверить, что за товар мог бы храниться в этих тюках. После чего я опять-таки мыслеречью снова обратился к доктору:
Читать дальше