Егоров Александрович - Море и берег. Сага о Скаре. Книга вторая

В тот момент я, вероятно, слишком уж сильно расслабился, своей мыслью я Боргу дал понять, что был бы не против того, чтобы и он сутки пробел бы на берегу.

Никогда в своей жизни я не видел того, чтобы человек так по-обезьяньи прыгал! Старпом Борг, практически не отталкиваясь ногами от палубы, мгновенно прямо с юта сиганул за борт бирему. Этот свой прыжок он совершил так быстро, что я не успел даже мысленно этому удивиться и ему сообщить, что завтра хочу его увидеть с утренней зарей.

Приземлившись на причальной стенке, старпом тут же превратился в тень и вместе с обоими ожидавшими его матросами мгновенно пропал из моего поля зрения.

2

Утром следующего дня я проснулся очень рано, еще до восхода жаркого Желтого Карлика. Неторопливо позавтракал высококалорийным рабским завтраком. Вот уже в течение двух лет им меня регулярно кормили. Его мне предлагали, как только Желтый Карлик начинал карабкаться на небосвод. Я настолько привык к подобному регулярному питанию, что от этого завтрака пока еще не в силах был отказаться. Он мне не доставлял особо большого удовлетворения, но был калорийным и питательным!

После завтрака я немного полюбовался восходом Желтого Карлика. Затеем с глубоким любопытством понаблюдал, как на причале некая троица молодых парней предпринимает отчаянные усилия по сходням взойти на борт «Весенней Ласточки». По всей видимости, если судить по их зеленым лицам, то эти трое парней были очень больными людьми, у них ничего не получалось с координацией отдельных частей тела. К тому же они потеряли способность голосом общаться между собой. Они постоянно падали и не получали должной поддержки со стороны своих же друзей. Все трое по очереди пытались вступить на сходни, чтобы подняться на борт биремы, но у них ноги почему-то промахивались и на сходни никак не попадали.

Очевидно, эти сходни для них почему-то оказались слишком уж узкими, поэтому они никак не могли свои ноги на них поставить, эти их ноги то и дело промахивались мимо сходен. Эта великолепная троица своими ногами творила такие чудеса и пируэты, что у меня порой аж замирало сердце. Наблюдая за этими тремя матросиками, я думал о том, что Борг вчера меня, видимо, не услышал, поэтому не знает о нашей запланированной встрече на заре, он пока еще на борту биремы не объявился.

Когда мне надоело любоваться восходом Желтого Карлика, то я присел на одну из бухт матерчатого каната. И через некоторое общая усталость взяло свое, видимо, я задремал под жарким Желтым Карликом. Когда я проснулся и открыл глаза, посмотрел на сходни, то сразу же убедился в том, что народ не зря всех моряков считает весьма удачливыми людьми. Вот и та троица матросиков, в стельку пьяными по сходням пытавшиеся взобраться борт биремы, сейчас похрапывала почти у меня в ногах. Они спали, вольготно расположившись рядом с горловиной спуска на нижнюю палубу, так и не искупавшись в океане.

Я удивился везению этих парней, если кто-нибудь из них сделал бы еще полшага, то он обязательно свалился бы через горловину на нижнюю палубу и, наверняка, сломал свою шею! Но Всевышний их, видимо, всем сердцем полюбил и помиловал, он всех троих усыпил всего лишь в полушаге от своей смерти!

В этот момент мои наблюдения были нарушены песней, приятная мелодия и красивые слова до моего слуха донеслась с соседнего пирса. Из-за любопытства я даже поднялся на ноги и, стороной обходя пьяную, но очень удачливую троицу матросов, я вышел на самый край борта биремы. И при этом едва не свалился за ее борт, так как палубные матросы поленились поднять и установить палубные леера. Слишком уж поспешно вчера все ребята покидали бирему, они хотелось выпить, про свою работу они напрочь успели забыть. Вот и леера не установили.

Стоя на самом краю палубы биремы, я смог разглядеть, как на соседнем пирсе две бригады валенсийских докеров разгружали два парусных зерновоза. К каждому зерновозу были выложены по две пары широких сходен. По одним сходням докеры с мешками зерна на спинах спускались на причал. Там они свои пятидесятикилограммовые мешки с зерном аккуратно укладывали на телеги, аккуратными штабелями. По другим сходням те же докеры, но уже без мешков с зерном, легкой трусцой поднимались на палубу зерновоза. К этому времени на причале выстроился большой обоз из крестьянских телег. По мере того, как телега загружалась мешками с зерном, она тут же сменялась другой телегой.

Честно говоря, мне понравились, как споро и ловко работали валенсийские докеры. При этом докеры успевали шутить и переговариваться между собой. Да и со здоровьем у них все было в полном порядке. Они выглядели крепкими и здоровыми мужиками, пятидесятикилограммовые мешки с зерном у них так и порхали в руках.