Антонина Соколова - Как снять сглаз и порчу

Эти симптомы легко распознаваемы. Самое поверхностное исследование классических случаев истерии – Шарко, Дженета, Брейра и Фрейда – продемонстрирует, что «пораженные» в Салеме девушки были истеричными в научном смысле этого термина. Разумеется, их так и называли, но в более пространном, общепринятом смысле. Таким образом, историки, называвшие девушек истеричными, также называли их лгуньями, хотя это два термина взаимоисключаемы настолько, насколько дело касается сознательной мотивации истерии. За редким исключением поведение девушек принадлежит истории патологий, а не истории мошенничества. В любом случае их поведение было из ряда вон выходящим и огорчительным. Две из них, Элизабет Паррис и Эбигейл Уильямс, были дочерью и племянницей преподобного Самуэля Парриса, из деревни Салем, и он лечил их универсальными средствами, обычными для Массачусетса XVII века: молитвами и постом. Но он сделал и то, что сделали бы мы с вами, если бы наши дети заболели, – отвел их к врачу. В действительности он отвел их к нескольким врачам и убедил родителей и опекунов других девушек последовать его примеру. Врачи были озадачены. Наконец один их них – традиционная история говорит, что это был Уильям Григгс из Салема, – установил диагноз. «На них порча», – объявил он: девушки якобы были жертвами черного колдовства.

Диагноз ни в коем случае не представлял собой ничего неожиданного. Подавляющее большинство терапевтов XVII века, как и другие образованные люди того времени, верили в колдовство и считали его причиной некоторых болезней. Поучительной параллелью мнению доктора Греггса был диагноз сэра Томаса Брауна, знаменитого автора «Religio Medici», который вызывался в качестве эксперта в английский суд над ведьмами, собравшийся в 1662 году в Бери-Сент-Эдмундс. Он считал, что «эти экстатические припадки были естественного происхождения, то, что мы называем „матерью”, но только доведенные до крайности коварством дьявола, входящего в сотрудничество со злобой тех, кого мы называем ведьмами, и совершающего свои злодейства с их помощью.

Мать» – общепринятое сокращение английского термина XVII века «удушение матери», обозначающего истерию. Таким образом, диагноз сэра Томаса Брауна был абсолютно точен, и вполне возможно, что доктор Григгс также правильно распознал симптомы. Что еще более удивительно, он, вероятно, правильно идентифицировал причину припадков девушек, которой, судя по всему, было колдовство. Он был не одинок в своем мнении.

Страх перед дурным глазом живет в сотнях поколений людей буквально с самого начала нашей цивилизации. Скажем так, больше 5–7 тысяч лет (глубже историкам проникнуть пока не удается, это уже область антропологов). Страх перед магически опасным взглядом был некогда всеобщим и вполне обычным, как в наши дни люди боятся внезапно вспыхнувшей тряпки. В древнеегипетской мифологии у бога-созидателя, Амона, был съемный глаз. Он воспринимался как его созидательная сила (ибо из его слез было создано человечество) и как его гнев. Сила этого глаза перешла на бога Гора. Вот заклинание одного из загробных текстов: «Я всевидящее око Гора, внешность которого вселяет ужас».

Позднее этот глаз ассоциировался с Сатаной – вождем ангелов и звезд, – это глаз ночного неба. Из-за «глаз» на хвосте с Сатаной связывали и безобидную птицу – павлина, тогда как в современном оккультном символизме дьявол ассоциируется с еврейской буквой D (аин), традиционно связанной с глазом.

Сила сглаза, которой можно было влиять на людей на расстоянии, рассматривалась в народе обычно скорее не как инструмент намеренного колдовства, а как результат чистой злобы, остервенения, которую злобные колдуны испытывали ко всему красивому, хорошему, доброму.

В мифологии греков взгляд Медузы (чудовища со змеиными волосами) обращал людей в камень. Вера в дурной глаз была общей среди кельтов, считавших, что он возникает от зависти или злобы его владельца, который может и не знать о своей способности. В ирландской мифологии у короля фоморов Балора один глаз был навсегда закрыт потому, что он заставлял людей падать на месте.

Дурной глаз обычно приписывался старухам, которых считали колдуньями и часто обвиняли в ведьмовстве, особенно если у них глаза были разного цвета. Если внезапно заболевал ребенок (обычно самый прелестный) или животное (самое хорошее), в этом часто винили дурной глаз. Подвергшиеся воздействию сглаза лошади потели, тряслись и с каждым днем становились слабее. От дурного взгляда мгновенно скисали пиво и молоко. Средства против сглаза в европейской традиции включали в себя рябину, можжевельник, сожженную ткань, железо и конскую подкову. Однако, если бы с этой напастью было так легко справиться, не о чем было бы и тревожиться.