Василий Виталиус - Астроврачевание. Гуморальная медицина от А до Я

– У тебя аншлаг, – бодрым голосом сказал участковый.

– Да и не говори. Что делать ума не приложу.

– Только лечить, а то их не усмиришь.

– Чем, – выпалил астролог, разводя руками среди хаты, заваленной книгами.

Егорыч почесал затылок, видимо понимая, что дела плохи. Мысль искрой пролетела в голове и громом ударилась об астролога: трав и минералов много же в избе злопамятной бабки, а Кузьма, как представитель власти может открыть хату знахарки на законных основаниях.

Одну проблему решили: нужным материалом для лечения обзавелись, осталось с толпой справиться. У Васьки, как ни крути, две пятерни, а Кузьма и крови боялся, и на дряблые тела старух смотреть брезговал. Такой не помощник в этих делах, что от него толку, если поминутно бегает с ведром общаться при виде очередной болячки.

– Ты Давыдыча в помощники возьми, он мужик серьезный и хоть немного к этому сопричастен, – кое-как вымолвил участковый, оторвав голову от корыта и вытирая слюни и сопли.

Давыд Давыдыч был уважаемый старик 3 3 Подробноее описание Давыдыча и с какой он планетой символичен описано в книге «Васька-удачник, или астрология финансового благополучия» и немного медик – зубной лекарь-самоучка. Суров был; делал свою работу на совесть, да только больно и страшно до жути.

Кузьма позвал деда в избу звездочета, и без лишних слов сделал предложение стать ассистентом земского врача по необходимости. Тот и не сопротивлялся: глаз рваной калоши загорелся страстью к новым знаниям; астролог подкупил тем, что по вечерам будет обучать сухофрукта гуморальным премудростям, как по средством звезд можно диагноз поставить, понять причину болезни, найти хворь в теле и вылечить ее через травы, минералы и диету, т.е. что и когда жрать можно.

Давыдыч нацепил на себя белый халат и стал публику зазывать на сеанс лечения. Как только местные увидели старика в мундире зубодера гам стих, народ отступил от хаты и т и ш и н а. Васька наслаждался блаженными минутами, пока не увидел, как тонкие потоки стали снова медленно стекаться к дому звездочета. Смельчане толкали друг дружку, боясь оказаться в числе первых. У всех в памяти стояла работа Давыдыча и сильно отдавалась болью во рту.

Васька смотрел на входивших и в голове была только одна мысль, – и что Кузьма его раньше не надоумил Давыдыча позвать. Такой цербер отпугивал лишних и держал всех в порядке.

Давыдыч пришел спозаранку: петухи еще не успели возвестить о наступлении нового дня, а старый уже вытирал калоши с весенней грязью в сенях избы звездочета. Как только не просил, как только не ругал астролог местных, чтобы грязную обувь оставляли у входа, но те с завидным упорством тащили иллювые башмаки в хату. Приучить удалось только одному – оставлять эту пакость в сенях, правда и там сосельники умудрялись навести свой порядок – вытирали ноги о деревянные полы: разводя грязь несусветную и потом все равно несли ее в избу.

Васька встал, затопил печь и поставил чайник. Давыдыч уже сидел за столом в ожидания знаний.

– Много там народу, – вместо приветствия спросил Василий.

– Было два калеки и те разбежались, – улыбнулся зубодер. Вечно суровое землистого цвета лицо начало неуверенно расплываться в подобие усмешки. Васька удивился. С тех пор как он обосновался в этом селе, он был уверен, что губы Давыдыча не знают вкуса улыбки. Вечно сосредоточенный, с холодным, но ровным взглядом старик внушал прохожим страх и благоговейный ужас.

– Ну если так, тогда начнем, – сказал Васька и подал кружку с горячим и ароматным чаем. Такой сам варганил из листьев малины, ежевики и даже яблок – в дело шли и разные травки. Специальным образом валял растительность, потом морозил, затем тер по кругу для нужной закваски, а уж потом давал потемнеть и к сушке приступал. Вот бросит в керамическую посудину горсть сушенных ягод и трав, заварит чай – вкус трудно словами передать: во рту сладость будто рахат-лукум съел, а послевкусие медовое наступает. Аромат стоял – соседи сбегались.

– Прежде, начнем с общих основ. Наши пращуры считали, что мир создан из первоэлементов. Аристотель становыми хребтами называл – тепло, сухость, холод и влагу. Тепло будит импульс, толкает к действию, рождает идею. Если тепла через край, то смертный проявлял наихудшие качества первоэлемента. При переизбытке тепла в организме возникает агрессия в поведение, но и про положительную сторону забывать не стоит – дает мужество, отвагу, инициативность и предприимчивость. Теплому киту не страшен холод; тепло сродни бабе, которая несет себе небрежно ведра, а из них выплескивается вода. Мороз – наоборот, концентрирует, накапливает, сжимает – как природа в зимнее время. Тепло заставляет двигаться, не думая о последствиях, холод же осторожничает, дает рассудительность и способности семь раз отмерить перед тем как отрезать.