Хуан Креймер - Дзен и велосипед - велопрогулка как вид медитации

Продолжая мысль о том, что велосипед «чистый» транспорт, который не загрязняет природу, хочется отметить, что, разъезжая на велосипеде, вы погружаетесь в поток своих действий или даже ощущаете свое единство и с велосипедом, и с окружающим миром, и со всем происходящим в каждый момент; ум освобождается от тумана и его токсинов и, так сказать, очищается: он становится пустым, как ясное голубое небо, и, следовательно, мирным. Велосипедист улыбается. Все ментальные конструкции, все ваши представления о мире – воззрения, категории, оценки – растворяются или, по крайней мере, «замораживаются». Парадоксально, но от этого нас отделяет нами же и созданная модель, или карта мира. Поэтому важно отпустить ее и очиститься. Евангелист Марк вслед за Иисусом говорит нам, что умереть для мира – значит обрести жизнь вечную: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8:35). Это красивая идея, что через езду на велосипеде, то есть через движение мы можем ощутить, прочувствовать неподвижное и вечное настоящее, сохраняя в себе пустоту, даже когда будущее приближается и поглощает нас своими причудливыми формами.

Как я уже говорил, эта книга пропитана поэзией и приглашает читателей на пир духа. Дойдя до последней страницы, я решил перечитать «Слова доверия сердцу» (по-японски синдзинмей ) мастера Сосана [2] Мастер Сосан (яп.) – Сан Со Кан Ти, кит. Сэнцань; ум. в 606 г. н. э. Написанные Сэнцанем «Слова доверия сердцу» представляют собой первое четкое и ясное изложение доктрины дзен-буддизма. – Здесь и далее примеч. перев. , третьего патриарха дзен. И опять, в который раз, был поражен этой замечательной и загадочной поэмой: «На Великом Пути нет трудного. Только избегай выбора! Лишь когда ты чужд любви и ненависти, он возникает перед тобой в полной ясности. Отступи от него на волосок – и глубокая пропасть разделит Небо и Землю».

Вот что он говорит об очищении. Все особенности, различия и оценки создаются умом, который уводит вас от созерцания и разрубает реальность (чтобы не сказать – расчленяет) своим концептуальным топором. Таким образом, небо и земля, свет и тьма, верх и низ, форма и пустота перестают быть одним и тем же; мы вводим дуализм – дихотомию и диалектику.

«Я» формирует себя и выстраивает свою собственную тюрьму. Дзен – это одновременно и метод, и цель. Это не средство к достижению цели, но и средство и цель одновременно. Дзен предлагает возможность разрушить стены нашей личной тюрьмы.

Попутно замечу, что эта навевающая воспоминания книга вернула меня в мое личное прошлое – в холодные и скучные вечера в Памплоне, когда, вырвавшись в отпуск из беспросветной жизни в казармах, где проходила моя отупляющая военная служба, я читал Судзуки-роси [3] Судзуки-роси – Сюнрю Судзуки (1904–1971) – мастер дзен (роси) школы Сото, популяризовавший дзен в США и основавший центр дзен в Сан-Франциско. Его иногда путают с исследователем буддизма Дайсэцу Судзуки, на что Судзуки отвечал: «Нет, он большой Судзуки, а я маленький Судзуки». . Понял-то я не много, но мне было все равно, потому что само по себе чтение позволяло ощутить себя более живым, более в себе или что-то в этом роде; и действовало как противоядие от пустой траты времени и солдатской бессмысленности. Сегодня я думаю, что тогда, сам того не осознавая, получил мощный стимул стремиться к трансцендентности и мудрости, которые, по моему убеждению, живут и пульсируют в каждом из нас.

Но вернемся к велосипедам: в процессе чтения этой книги меня захлестывали воспоминания о деревенском детстве. Я рос в большой семье и ясно помню один на всех, единственный в своем роде детский велосипед (а также связанные с ним эмоции), которым в доме бабушки и дедушки пользовалось огромное количество двоюродных братьев, жаждавших промчаться на нем свои 300 метров славы, прежде чем с сожалением, нежеланием и завистью передать следующему ребенку. Когда вокруг столько родных и двоюродных братьев, поневоле выучишься быть щедрым, уважать ближнего и делиться. Но томление по велосипеду и удовольствие, связанное с катанием на нем, были неописуемы: ты неистово крутишь педали, летя по дороге между миндальными деревьями и тростниками, пока не домчишься до места, откуда видно железную дорогу, проходившую через нашу деревушку. Тут следовало развернуться и ехать обратно из соображений безопасности, чтобы ненароком не выскочить на «железку».