Алексей Ксендзюк - Тайна Карлоса Кастанеды. Часть I. Описание мира

Не следует забывать, что Кастанеда начинал свои изыскания в качестве антрополога. Профессиональная «очарованность» индейским шаманизмом делала его порой крайне наивным и восторженным. Такие, вполне прагматичные для толтекского разума, символы, как Сила, намерение, путь воина, безупречность, обретали неопределенность и таинственность; так или иначе, он склонялся к Мечте в том виде, какой был ему наиболее близок.

Именно в этом – исключительная сила его наследия, взывавшего к человеческому сердцу, пробуждавшего позабытые чувства у его читателей, утомленных однообразием и серостью того описания мира, что создала наша цивилизация.

Но в этом же – его неминуемая слабость. Он подарил своим последователям надежду, дал им толчок, возродил высокую страсть; но, увлеченный всем этим, не дал точных определений ряда методов, пренебрег описанием некоторых важных явлений и оставил слишком много места для досужих фантазий и домыслов в среде людей, интересующихся данными темами лишь поверхностно.

Карлос Кастанеда просто «открыл дверь» и в общих чертах обрисовал бесконечные ландшафты, простирающиеся там, Снаружи.

Кропотливую исследовательскую работу он оставил продолжателям толтекской традиции Самотрансформации и Познания Реальности.

Сердце и настроение древней, но непрерывно меняющейся магии нагуаля были для Кастанеды важнее, чем детальные описания процедур проникновения во второе внимание, техник развития тела сновидения, приемов и сценариев безупречности и сталкинга – то есть самих ключей к формированию нового типа сознающего существа – «воина нагуаля».

Когда Кастанеда узнал, что старый цикл нагуализма завершается и его предназначение как воина – основать новый цикл с новыми правилами, но той же грандиозной целью, что предстоит сделать толтекскую дисциплину открытой для массового исследования и значительно изменить сам язык ее описания, – а это поистине революционный шаг и колоссальный труд, который никто не сможет одолеть в одиночку, оказалось, что мэтр просто не окружил себя подходящими для этого дела соратниками. Флоринда, Тайша и Кэрол были замкнуты на себе, а их преподавательский (тем более научный) потенциал слишком быстро исчерпался.

«Последний Нагваль», который, как известно, всю жизнь побаивался одиночества, в конце концов столкнулся лицом к лицу со своим страхом. Слишком долго, как мне теперь видится, Кастанеда учился «брать на себя ответственность», слишком долго таился в узком кругу избранных. А его «окончательное путешествие», оказавшееся столь трагическим, повергло оставшихся в глубокую растерянность и шок. Теперь на месте образовавшегося вакуума то там, то здесь появляются сомнительные «нагвали», которые обещают нам раскрыть великие тайны, но, к сожалению, не сообщают ничего нового.

Великие открытия дон-хуановской дисциплины требуют тщательных исследований, дальнейших разработок в области методологии и техники, серьезных продолжателей. Именно они положат начало новому циклу в развитии древнего знания толтеков. Время для него пришло.

Для меня книга «Тайна Карлоса Кастанеды» имеет особое значение. Именно эта публикация стала в моей жизни своеобразной вехой, не просто началом литературной работы, но началом масштабного теоретического и практического исследования наследия великого мистика второй половины XX века – Карлоса Кастанеды.

Впервые эта работа была опубликована одесским издательством в 1995 г. как попытка систематического описания и анализа того знания, которое изложил в своих книгах Кастанеда. Во многом содержание этого исследования определено духовной атмосферой тех лет. Помню, сколько полемики вызывали кастанедовские тексты, как неоднозначно и поверхностно мы понимали изложенные в них идеи и практические методы.

«Толтекской магией» интересовались многие, но понимали ее единицы. Впрочем, мистическое ядро учения и сегодня осталось непередаваемым – тем «темным знанием», для которого не существует языка описания, которое можно постичь лишь через персональный опыт, через собственное чувство, и никак иначе. Эти аспекты знания дона Хуана познаваемы только в процессе практики, но проблема как раз и состояла в том, что по книгам Карлоса Кастанеды – ярким, талантливым, уникальным как по содержанию, так и по духу – построить эффективную практику было невозможно.