Любѣслав Качурин - После Большого Взрыва. Бог и другие обвиняемые. Записки крамольника

© Любѣслав Качурин, 2019

ISBN 978-5-4496-4169-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Качурин Любѣслав(Лизунов Александр Васильевич): «После Большого Взрыва. Бог и другие обвиняемые». Записки крамольника

Автор книги – физик, литератор, целитель, исследователь в области энерго-информатики. Данная работа является прямым продолжением предыдущей, которая называется «Между Большим Взрывом и Богом» (сегодня доступна в разных интернет-магазинах и библиотеках). Во второй книге автор развивает остро-полемическую тему устройства Вселенной, предлагая новую, адекватную современным представлениям, картину Мира, которая объясняет метафизический смысл и взаимоотношения таких понятий, как сознание, энергия и информация, символы и образы, предлагает свой взгляд на структуру личности, парадоксы времени и многое другое.

Автор неслучайно обозначил жанр своих исследований как «Записки крамольника», потому что многие его выводы радикально расходятся с представлениями как ортодоксальной науки, так и религии, которые, по убеждению автора, лежат в основании ложной картины мира, искажённого мировоззрения, влекущих современную цивилизацию в электронный концлагерь или вообще к полному самоуничтожению.

Как бы ни был травмирован и отравлен за века наш язык, он то и дело проявляет неистребимое своеволие и скрытое лукавство. Вот уж, казалось бы, пресловутый эфир как физическая категория был упразднён официальной наукой ещё в начале ХХ века, а наши дикторы – сначала радио, а потом и теле-, десятилетиями выходили не куда-нибудь, а именно «в эфир», терпеливо ожидая, когда он, наконец, будет реабилитирован. Сегодня, можно сказать, дождались. И это слово благодаря прорывам в науке снова обрело плоть и кровь.

А с кодами «свой-чужой» в нашем языке тоже не всё так просто. Сколько уже лет прошло с того 93-го, когда харизматичный генерал Альберт Макашов шёл на московские баррикады с лозунгом: «Ни мэров, ни пэров, ни… – дальше не совсем нормативное», но и сейчас наш слух коробят сочетания типа «мэр Орехово-Зуева». Чужеродное, потому и не приживается. Но при этом – обратите внимание – мы спокойно говорим, например, «губернатор Калифорнии». Какие-то губернаторы были и есть также во Франции, Дании и многих других странах. Филологи, конечно, нас пытаются убедить, что слово, мол, заимствовано то ли из греческого, то ли из французского. Понятно, если голова повёрнута на запад, то и «славянин» происходит хоть от скандинавского «гребца» хоть от латинского «раба».

Но в Америке всё-таки штаты, а не губернии, да и во всех других странах их территории так не называются. Почему же они сегодня только у нас, может раньше всё было по другому? Альтернативные историки уже могут на этот счёт много чего рассказать. А наш язык мы сами, похоже, сильно недооцениваем.

Посмотрите, как залётное словечко «пиар» стало жить у нас своей, точнее нашей, жизнью, быстро обрусев и, презирая правила, приобрело сегодняшние смыслы. Если, скажем, пиарщики проводят очередную пиар-акцию , кого-то пиаря , то мы сразу понимаем, что это просто рекламная кампания какого-то политика или раскручивание очередной поп-звезды. А ведь это слово всего лишь аббревиатура: PR (Public Relation) – т.е. совершенно нейтральное «связь с общественностью». А нам чего? – мы и от аббревиатур горазды производить любые глаголы с прилагательными. Но в своём первоначальном смысле этот PR оказывается весьма действенным средством изучения состояния людских умов.

Сейчас довольно часто организаторы различных теле- и интернет-проектов стали практиковать выборочные опросы граждан – от случайных прохожих до целевых групп разных возрастов и профессий. Эти «связники с общественностью» порой задают вопросы, особенно молодёжи, весьма провокационные, а то и с заведомым подвохом и стёбом, типа: «Вы знаете, что Суворов победил Гитлера на Куликовом поле в 1961 году?». Поражает и шокирует то, что очень большой процент опрашиваемого разновозрастного молодняка вчистую на этом покупается, демонстрируя тотальное невежество и девственную tabula rasa на месте мозговых извилин. Впрочем, этот очевидный деграданс затронул уже и более старшие поколения.

На более серьёзные вопросы по существу – будь то история, литература или какие-то технические знания – зачастую следует сакраментальный ответ: «А зачем мне это надо?» И это действительно воспринимается как ответ, хотя, по сути, встречный вопрос.