Валентина Полякова - Истории прошлых жизней. Из практики регрессолога. Издание второе. Дополненное

…Молодой человек лет 25 в сером брючном костюме из хорошей мягкой ткани стоял посреди городской площади в толпе разновозрастных взрослых мужчин. Мужчины были одеты в похожие серые костюмы, может чуть темнее, может чуть светлее. Брюки сужались к щиколотке и были слегка укорочены. Вместо пиджаков чаще встречались жилеты с рубашками. На некоторых были надеты шляпы, похожие на перевернутый цветочный горшок с маленькими полями, загнутыми вверх или вообще без полей. Молодой человек был в пиджаке, жилетке и без шляпы. Серые ботинки, которыми он упирался в камни грязной мостовой, смотрелись аккуратно начищенными. Темные, почти черные волосы на голове были коротко стрижены и слегка курчавились на концах.

Мужчины слушали, что им говорил человек, стоящий на возвышении. В этом маленьком городке площадь была единственным местом, где можно было узнать новости о политической обстановке в городе и в стране. Женщины на эти мероприятия не допускались.

Сегодня новость была хорошей – люди узнали, что послевоенная обстановка в стране стабилизировалась и экономика начала постепенно расти вверх. Мужчины, радостно обсуждая эти известия, стали расходиться. Рирхо, так звали молодого человека, продолжал стоять, ощущая толчки проходивших мимо людей. Казалось, его это не беспокоило, сама новость мало интересовала, да все происходящее было неважным, он как будто глубоко задумался. Рирхо знобило, он чувствовал, что болезнь, давно поселившаяся в его легких, сегодня опять принесла жар. Однако он привык к своему состоянию и принимал его как должное. Молодой человек был довольно высоким, но худым и постоянно сутулился, втягивая голову в плечи. Узкие плечи и бедра, тонкие руки с мягкими ухоженными ладонями и пальцами ясно говорили о том, что их обладатель никогда не занимался тяжелой физической работой.

Сейчас, стоя посреди роящейся толпы, молодой человек смотрел на что-то видимое только ему, он слегка улыбался…

… – Мне кажется, что моя невестка могла бы проявить большее внимание к проблеме своего сына. Она как будто не замечает очевидного. Внук ничего не делает, ничем не интересуется, живет внутри себя. У него даже друзей нет…

…Рирхо работал в конторе. Вместе с такими же, как он, проводил целый день, переписывая тексты и книги. Он жил один и уже давно. Родители умерли, да он их и не помнил. Если бы его спросили, как выглядит сослуживец, сидящий с ним за соседним столом, он бы и его не вспомнил. Рирхо чувствовал себя чужим среди людей, не зависимо от того, где он находился – на площади или на работе.

Друзей у него не было вообще. И он очень удивился бы, если бы кто-то сказал, что люди могут собираться вместе не только для того, чтобы послушать новости или сделать какое-то дело, но и просто поболтать или приятно провести время.

Складывая одну за другой аккуратные буквы, Рирхо каждое утро приходил на работу и каждый вечер уходил, добросовестно делая ровно столько, сколько нужно было, чтобы получать зарплату. Работа была нужна, чтобы обеспечить ему еду, жилье и лекарства. Здоровье его не интересовало, но он знал, что если не сдерживать эту болезнь, называемую в народе чахоткой, то он не сможет сохранять тот образ жизни, к которому привык, который ему не мешал, и который он сохранял день за днем неизменно и педантично. Обмакивая перо в чернила и ведя ровный след по желтоватой бумаге, Рирхо смотрел только на то, как аккуратно он выполняет свою работу. Все его внимание было сосредоточено на кончике пера, и его не интересовали события, происходившие в ранней послевоенной Европе, страсти, кипевшие в душах людей или жизнь провинциального северного городка, в котором он жил. Когда он работал, он вообще ни о чем не думал, и очень удивлялся, если кто-то вторгался в его ничто, окликая или случайно задевая его за плечо. Если бы кто-то спросил этого аккуратного исполнительного молодого человека, нравится ли ему его жизнь, или что ему хочется – он не знал бы что ответить. Он не жил в своей жизни, его жизнь была другой…

Книги для Рирхо были чем-то волшебным. Они опьяняли и завораживали. Вот где была настоящая жизнь! Он читал про далекие страны, путешествия, моря и острова. Все это было таким не достижимым в реальности, что молодой человек создавал себе целые новые миры в своей голове и жил там, не замечая своей собственной жизни. Он фантазировал!