Гайк Октемберян - Посвящение Исиды. Том первый. Эта книга о дежавю, о потопе, о посвящении

Раза три мне довелось посмотреть фильм «Бесконечная история», в котором под натиском Великой ПУСТОТЫстала исчезать ЦЕЛАЯстрана. И в этом фильме все усилия главного героя спасти эту страну оказались тщетными. Всё УНИЧТОЖИЛАВеликая ПУСТОТА, только одна маленькая песчинка осталась от всего, что было. Исчезло всё. Осталась Принцесса и только одна песчинка на её руке от всей её погибшей в ПУСТОТЕстраны. Что это была за песчинка? Это тот совсем отрезок постоянного выбора между гибелью тут же и чуть позже, который сохранился во мне?

А что это за плод, который запрещено было срывать Адаму и Еве? Не об этом ли отрезке постоянного выбора между гибелью тут же и чуть позже, с которого если сорваться, то всё сразу станет ПУСТЫМи бессмысленным, сразу исчезнет во мраке бесчестья и беспутья, шла речь?

За какие волосы у себя на голове СХВАТИЛСЯверной рукой барон Мюнхгаузен, чтобы у него появилась возможность вытащить себя вместе с лошадью из болота, в котором они оказались? Разве не могли быть эти волосы на голове барона отрезками пройденного и пережитого им, о которых он помнил? А в этих волосах не было у него жемчужин уже виденного?

Пройденное в моей ПАМЯТИ ВПОЛНЕмогло выглядеть ОТДЕЛЬНЫМИотрезками. Моя жизнь в раннем детстве была совсем не такой, какой была, когда я десять лет УЧИЛСЯв школе, когда ДВАгода служил в армии. Моя жизнь после землетрясения была совсем не такой, какой она стала после того, как мы покинули Армению и перехали жить на Алтае. Один отрезок мог начинаться в одном, а заканчиваться уже в другом отрезке. И по продолжительности эти отрезки прошлого были разными. И то, как мы жили на ПЕРВОМэтаже пятиэтажного дома, и то, как жили затем в маленькой комнатке общежития, и то, как стали жить в палатке, и то, что где приходилось нам работать, и летние каникулы – всё это были отрезки прошлой жизни, всё это было прошлыми жизнями.

А у Самсона не было таких же волос, как у барона Мюнхгаузена? Он СДЕЛАЛсебя ДОЛЖНИКОМплоти Далили и лишился их. И он лишился ОПОРЫи их ЗАЩИТЫ, чем помог себя ослепить. Ему оставалось только пропадать во мраке беспутья.

9. В леспромхозе деньги стали платить через каждые полгода и только один раз. Когда наступила весна 1993 года, отец СВЯЗАЛСЯс одним долговязым тощим грузином, который перебивался случайными заработками, и решил уволиться из леспромхоза. Он даже не получил расчёта при увольнении. В конце лета эти деньги отдали мне, чтобы ему туда не пришлось идти за ними.

Осенью я сам собрался увольняться, но отец посоветовал мне держаться там, потому что неизвестно было, что будет ДАЛЬШЕ. К зиме у него и у этого грузина никакой работы уже не было

Одноглазый отец моего одноклассника, который в течение многих лет с наступлением тепла приезжал в эти края, чтобы взяться за работу, которая была СВЯЗАННОЙсо строительством. У него был опыт и СВЯЗИ.

Стояли уже жестокие морозы, когда он предложил моему отцу и грузину поработать в той бригаде, которая набиралась. Нужно было достроить какой-то ДВУХЭТАЖНЫЙдом, чтобы в нём разместился какой-то банк. Строительство этого дома ТЯНУЛОСЬтак, что уже в течение продолжительного времени, он так и оставался на уровне ПЕРВОГОэтажа. Продолжить это строительство взялся одноглазый.

Он СДЕЛАЛпредложение моему отцу ОТДЕЛЬНОот грузина получать у него восемьдесят тысяч в месяц, а тому ОТДЕЛЬНОот моего отца пообещал платить сто ДВАДЦАТЬтысяч в месяц. Одноглазый приносил с собой варённую, в «мундире», картошку. Во время обеденного перерыва, но предлагал её отведать и остальным. Этим он лишний раз ПОКАЗЫВАЛ, что и он находиться далеко не в лучшем положении. Грузин не отказывался поесть его варённой картошки и потом получил в ДВАраза меньше денег. А мой отец предпочитал уходить домой на обед, и получил через месяц восемьдесят тысяч. Получалось, что одноглазый высчитывал за своё угощение по той цене, которую сам устанавливал. И получалось так, что грузин ел эту картошку как в каком-то дорогом ресторане. И те, кому было обещано получать по шестьдесят тысяч в месяц, получали меньше, если не отказывались от настойчивого предложения отведать этой картошки. К весне грузин решил уйти из бригады. Когда в конце весны те, кто ещё оставался в бригаде, стали спрашивать одноглазого о том, что когда же они получат деньги за прошедший месяц, тот отвечал: «А когда мы работали в этом месяце?!»