Владимир Хаманов - Сумасшедшее фортепиано и другие рассказы

– Алё!

– Бося, ты? – чуть не задохнулся он от свалившейся на него удачи.

– Я. Это ты, что ли, Лабух?

– Да! Слушай, займи полтинник?

– Что, срочно надо?

– Ну, вещь одну нашёл; деньги есть, только полтинника не хватает!

– А что такое?

– Да так, одна фиговина к фотоаппарату… Так как, займёшь?

– Надо подумать…

– Слушай, думай скорее, а то тут в магазине хватают её как чёрную икру!

– Ну ладно, – смилостивился Бося, – подгребай ко мне…

– Лечу! – бросив трубку, он выскочил из будки и побежал к трамвайной остановке.

«Зайцем придётся ехать…» – подумал он, влетая на заднюю площадку подошедшего вагона.

Свежевымытый город сиял; в глубине луж проплывали облака, асфальт таял под солнцем как шоколад, птицы неслись куда-то стаями, деревья лезли в глаза из-за неестественно яркой зелени – смывшие пыль и грязь, листья шумели, тронутые порывом тёплого ветра. Трамваи были похожи на лакированные школьные пеналы – дурачась звенели на рельсах, а троллейбусы, пересекающие им путь, катились словно жестяные банки из-под «монпансье».

Бося жил в «Ватикане», почти в центре города – это был целый квартал домов, простроенных в форме каре, с одним общим огромным двором, в котором, не мешая друг другу, размещались столовая, детсад, продуктовый и промтоварный магазины, и бытовой комбинат. Попасть в это «государство» можно было только через единственные ворота, охранявшиеся милицией, и жили тут, в основном, одни «шишки».

Отец у Боси занимал какой-то пост в облисполкоме, а мать была деканом одного из факультетов университета; так что их семья занимала не самое последнее место в иерархии обитателей «Ватикана».

У Огарёвых (такая фамилия была у родителей Боси) только одна проблема – их сын: Бося был троечник и «луддит», как называл его отец. «Пофигист по жизни» – как характеризовал он себя сам. Ему нравилось таскать интересные книжки из университетской библиотеки, пользуясь материным положением, нравилось бродить по гигантским заброшенным стройкам и огромным городским свалкам: мать только за голову хваталась, когда, в очередной раз, он приволакивал домой свои новые «трофеи». Предметом его гордости были напольные часы, похожие на гроб; они, естественно, не шли, пожалуй, уже с полвека, но выглядели впечатляюще. А как Бося вёз их через весь город – это отдельная история.

И ещё – по Босе сохло полшколы девчонок; он был прост в общении, и легко сходился с самыми разными людьми, а лучшим его другом был кочегар из котельной «Ватикана» дядя Женя.

На проходной, у ворот, маялся от безделья и скуки молоденький сержант:

– Куда идём? – оживился он при его появлении.

– К Огарёвым.

– Запишись. – сержант придвинул к нему толстую амбарную книгу, куда записывались все посещавшие «Ватикан», но не жившие в нём.

Он взял ручку, привязанную к талмуду ниткой, и написал свою фамилию и фамилию тех, к кому шёл.

– Иди… – сержант опять поскучнел и отвернулся к стене, пытаясь подавить зевок.

В «Ватикане» было тихо: городской шум почти не проникал через стену домов и двор, усаженный липами, походил на санаторный парк. Здесь ходили неторопливо, словно прогуливались, и он, незаметно для себя, тоже замедлил шаг, проходя по тенистым аллеям «Ватикана».

Очутившись в знакомом подъезде, он так же не спеша поднялся по лестнице, не став дожидаться лифта, и постучал в дверь квартиры Огарёвых.

– Сейчас! – услышал он Босин голос из глубины квартиры. Раздались шлепающие звуки, и дверь распахнулась:

– Здоро`во! Проходи! Предки на барщине. – сообщил Бося; «барщиной» он называл любую работу.

– Так чего ты там такое нашёл? – спросил Бося, ведя его в свою комнату.

«Сказать ему или нет?» – подумал он, а язык сам собой повторил ложь:

– Да приставка к фотоаппарату для макросъёмки… Трояк есть, и всего полтинника не хватает…

– У меня только рубль. – сказал Бося.

– Ну, так я тебе сдачу обратно занесу…

– Держи, – Бося достал из какой-то книжки рубль и протянул ему.

«Может, всё-таки сказать? Так ведь у него один рубль, на два диска всё равно не хватит… А я ему потом на катушку перепишу». – успокоил он свою совесть.

– Пошли, кофе попьём. Импортный. Отец в распределиловке купил. – потащил его на кухню Бося. В коридоре он глянул на часы – два.

«Ещё час есть».

Они сели пить кофе; окно кухни выходило в мир и сквозь открытую форточку в кухню влетал тополиный пух…

Попив кофе и поболтав с Босей о разной ерунде, он засобирался.