Марина Андриенко - Путешествие к себе, или Свет в конце туннеля

Двигаюсь по городу самостоятельно, без провожатой, гуляю сама по себе. После усиленных воспоминаний своих страхов, после осознания их реальности, краски строений изрядно поблекли. Они уже не казались такими невыносимо яркими, резкими и неприятными. Можно было рассмотреть даже отдельные фрагменты строений. Вот виден козырек крыши деревянного домика, с которого я свалилась в детстве и очень боялась быть за это наказанной. Все было в теме, каждая мелочь, каждая деталь, когда – то принимали участие в рождении моих эмоциональных всплесков. Острота переживаний притупилась, сознание успокоилось, я могла уже безболезненно оглядываться по сторонам.

Главное, принять к сведению и осознать реальность происходящего. Осведомлен – значит вооружен! Начать борьбу с собственными несовершенствами, никогда не поздно!

Внезапно дыхание перехватило как от удара под дых, под сердцем зашевелилось что-то холодное словно лезвие ножа. Предчувствие жуткое, липкое поползло по позвоночнику, как огромная улитка. Я оглянулась, рядом колыхалась фигура, вся мерцающая, значительная как мраморный монумент и в то же время, легкая как воздух, струящийся и прозрачный. Передо мной стоял он, самый большой страх, существующий на Земле. Я, сразу его узнала. Да, действительно, это была Смерть. Она совсем не напоминала страшную старуху с косой, в черном капюшоне злобную и отвратительную. Стоящая рядом притягивала к себе как магнит, обволакивая покоем, мягкостью, красотой. От всего ее облика веяло неимоверной силой. Словно невидимые цепи сковали меня по рукам и ногам. С трудом разлепив губы, я с подобострастием пискнула:

– Это, действительно ВЫ, СМЕРТЬ?

И тут же услышала:

– Грубое, некрасивое имя, мне оно не подходит. Я бы сказала – Перерождение, Умиротворение, иногда – Освобождение, и, совсем никогда – Наказание. Ну, а Смерть – это, изначально, от «смерить», то есть, измерить умершего, для похорон тела, сколько материи надо для савана, или размеры гроба и т. д., в итоге получилось – «Смерть».

Никогда бы не догадалась, а как все просто. У меня все мысли как корова языком слизнула, я таращилась на видение в глубочайшем молчании и лихорадочно соображала, мерещится мне это или нет. Наконец, брякнула первое, что пришло в голову:

– А зачем ты нужна?

От страха я мало, что соображала. Смерть не рассердилась, она восприняла вопрос, именно как вопрос, а не как оскорбительный выпад.

– Пока над человечеством властвует время, я необходима. Пока есть материальная оболочка, то есть ваше тело, я необходима. Кто-то должен освобождать вас из плена болезней, старости и, если хотите, ошибочного пути.

– Какого, такого пути? Мы не просим нас освобождать.

Надо же, оказывается, нас освобождают!

Смерть оставалась совершенно невозмутимой и спокойной, она продолжила свою речь, как ни в чем не бывало:

– Именно так. Вам отмерено определенное количество жизненных сил, которыми вы пользуетесь, как можете. А можете пока очень не рационально. Поэтому, наносите своему телу неосознанный, а иной раз, и осознанный вред, приводя его в совершенную негодность. Находится в таком изношенном теле очень мучительно, больно, неуютно, поэтому, время от времени необходимо вас от него освобождать.

Меня так и подкинуло, я сразу забыла про все свои страхи и выпалила:

– Ничего себе, освобождение! Слово красивое, но оно совершенно не сочетается с тем, что принято называть смертью. Если это освобождение, то почему такое ужасное? Почему такое невыносимо нежеланное? Для нас смерть, прежде всего – неизвестность! Затем, страдания, слезы и боль, невыносимая боль от потери! А дальше еще страшнее! Воображение рисует пустоту, пугающую и вечную, и даже в этой пустоте, страшной, черной, вечной тебя нет! Тебя нет больше нигде и никогда! Именно это заставляет обливаться холодным потом, когда возникает хоть малейшая угроза расставания с телом, пусть даже со старым и больным!

Смерть рассматривала меня как-то уж очень пристально. Под ее взглядом хотелось превратиться в червяка и зарыться в землю, поглубже.

Она, все в той же, спокойной тональности, прожурчала (ее речь, действительно, была похожа на журчание ручья):

– К сожалению, вы очень ограничены в своих умозаключениях. Вас, людей, легко запугать, обмануть, выдать кривду за правду. Свое внутреннее чувствование вы загнали в угол, не пользуетесь им. Любой, более или менее, обладающий властью, или просто изворотливым умом, может преподнести вам всякий бред в виде выгодной для него информации. Подумай и скажи, кому нужна правда обо мне? Я – оружие устрашения и поощрения, в одном случае – ад, в другом – рай, а в третьем, вообще небытие. А правда давно пытается к вам пробиться, только вы заткнули уши, закрыли глаза, сунули голову в песок, и орете, что ничего не знаете и, что вам страшно. Вот только вопрос, не знаете или не хотите знать?