Маргарита Зирен - Дорога в Зазеркалье

Ведь в обрамлении волос, ниспадающих до пола, взирал на Ника

Рыжий пёс. Он вскочил, как от укола, коль и ушки показались из прически

Того дива. Но когда и ручки рвались халат расстёгивать игриво?

Страшась нательного покрова, застегнуть пытался

Снова. Видя, как и грудь, и торс изменил

Растущий ворс.

Но всё ж осталась она в лифе,

Да в шароварах голубых, да вся в издельях

Золотых, ну как божок в старинном мифе. Но вдруг она

Подняла руки, танцуя страшной головой. И пёс уже не вынес муки.

Он в миг от ужаса дичал, лягнув чудовище ногой, забившись в угол зарычал.

Но как на спину повалилась, ведьма тут же поняла, что отнять ей не Случилось. И гневу волюшку дала, и хваткой мощною

Скрутила, и в кладовой его закрыла.

X

А в это время во дворе такая вот была картина.

Ведь не дождавшись на заре, понурив голову

К земле, там взад- вперёд металась Дина.

Дина

– Видать, досталось псу немало!

Предупреждала ведь о зле. И вот! Коснулось

Всё же жало. Но что я вижу? Кот бежит! Тиран собратьев

По весне имеет славный аппетит. Пошлю- ка я его

В разведку. Вот только врать придётся мне,

Посулив ему «конфетку».

«Подойди!» – велела Дина.

«Что- о?»– ответил кот брезгливо: «Ох, дождался я,

Чтоб псина приказала мне визгливо!»

Дина

– Подойди ко мне, балбес! То скажу тебе на ухо,

В чём имеешь интерес. С рыбкой ведь пришла старуха!

Нет препятствий для котяры,

Тут же в хату он проник. Где от тапка

Снёс удары, к которым он уже привык. Но ругань

Злобная задела слух собаки во дворе. И теперь, терзая смело,

Стыд тревожил в конуре оступившуюся душу. Хоть врала во имя блага,

Но трясти кота как грушу у хозяйки была тяга. Но, к счастью, вскоре

Он явился живой и невредимый. Правда Серый очень злился,

Но то недуг поправимый. И Дина молвила с улыбкой

(Хвостом приветливо виляя): «Ну как?

Полакомился рыбкой?»

кот

– О, да- а! Полакомишься тут! Когда бы дверь хозяйка злая

Замком стальным, ну с целый пуд не охраняла так прилежно.

«Что за дверь?» – спросила нежно Дина грустного кота.

кот

– Да в чулане дверь закрыта.

И нет в кладовке ни черта, кроме древнего

Корыта. А значит рыбка там и сохнет. А бедный котик

Скоро сдохнет, коль слюною захлебнётся. Чтоб

Не чуять её запах, жить на улице придётся.

Я у глада буду в лапах.

С улыбкой рыжая смотрела

На отъевшуюся тушу, спеша поддакнуть

То и дело. Развеять надо ж было стужу в их отношениях

Не добрых. Коль подтверждение догадок в деталях видела подробных. Насколько шанс у Ника шаток от злыдни выбраться живым. И Дина

В темпе размышляла: «Помогать и сила б стала. Ник на волю

Выйти мог бы, перстнем пользуясь своим. А раз не вижу

Сей особы, значит дар уже у бабки. О, как союзник

Нужен здесь! Чтоб ум силён был в нём и лапки,

Чтоб отнести Ларике весть.»

Рассудила она мудро

И спросила у кота: «Где ты встретил

Это утро? Хотя знаю, маята по весне ведёт в загул.

А в хате юношу ты видел? Может быть с тряпьём баул чуждым

Запахом обидел? А запах пса у кладовой не заметил ли

Случайно? Час подходит роковой! Надо рыть

Подкоп нам тайно!»

«Я не могу, я ведь не крот. Да, ты рассудком повредилась?»

Испугано промолвил кот.

И Дина бранью разразилась: «Повредишься тут от дум!

Собирайся в путь- дорогу! Ты же храбр, отчаян, кум!

Ну раздели со мной тревогу!»

«Да не пойду я никуда!»

Попятился от Дины Серый: «Кругом же талая

Вода, и не такой уж я и смелый.» И подумал он, вздыхая: «Видать,

Вконец сошла с ума. Но коль клыки вонзит больная?

Ох, и начнётся кутерьма.»

XI

За хатой сонный, голый лес нежданный вызвал интерес,

Когда б и слёзы выдавали души тревожные печали.

Дина

– И зачем река спасала?

Огонь свирепый отсекла. Ведь всё равно

Весны не стало, но будет жизнь, какою не была. Ох,

Не знает ещё свет, чего уже его лишили,

Ещё не ждёт от тьмы он бед…

«Помогите! Обложили!»

Вдруг услышала собака вопли жуткие

Кота: «Дина! Дина! Там из мрака голос слышал

Я шута! Он сквозь лай такое «нёс»! Может там закрыты

Двое? Человек и злющий пёс? Что твориться? Что

Такое? Присоседился- то кто к моей

Рыбке беспризорной?»

Дина

– Гость, который и в пальто

И в шкуре, жаром опалённой… Благодарю… за то,

Дружок, что в уме меня признал. Но взгляни на тот лужок, каким

Он за зиму-то стал. Таким останется навеки… Не родятся

Краски света… злыми станут человеки…