Сергей Шакурин: 99 уровень. Предреальность

Артём стоял у стеклянной стены ВИП-палаты, где лежали дети богатых родителей, которых виртуальная игра превратила в людей-растений – в «овощи».

После того как позвонили матери Димы из Корпорации и сказали, что у ее сына висит большая задолженность за игру, мать погасила долг и рванула на квартиру к своему ребенку, но оказалось, что уже поздно. Медицина была бессильна перед синдромом «овощ виртуала».

Артём смотрел, как его друг Дмитрий, сидя на кровати, развалив ноги, бешено вращает воспаленными глазами, пуская тягучую слюну себе на футболку. То и дело он дергает головой и размахивает руками. Ввалившиеся щеки и синяки под глазами делали его похожим на живой труп.

Артём не осмелился войти в палату. Он положил руку на стекло и, пытаясь сдержать слезы, прошептал:

– Прощай…

В машине отца Артём сидел, глядя в одну точку, попросив родителя отвезти его домой. Отец хотел, чтобы сын завязал с этим виртуальным убийцей, которого создала Корпорация «Открытый мир», но парень уже сам решил, что больше никогда не погрузится в игровую капсулу. Картина превращения его друга детства Дмитрия в ничто шокировала Артёма. Конечно, он знал, что такое случается по всему миру в больших количествах, но он никогда не думал, что это затронет и его мир.

С потерянным видом он попрощался с отцом и вошел в здание. Скоростной лифт быстро доставил его на триста второй этаж, где находилась квартира Артёма. Ключ, вложенный в руку отцом, непослушно тыкался в замочную скважину, и только с пятого раза у него получилось открыть входную дверь.

Пройдя просторную прихожую, не разуваясь и оставляя грязные следы на белом паркетном полу, Артём пошел по квартире, отстраненно рассматривая свое жилое пространство. За что бы он ни брался, не понимал, что делает.

На глаза попались две тренировочные ката́ны, которые отец привез ему из Японии, когда Артём начал заниматься в центре оздоровительно-боевой гимнастики «Спираль». Холодное оружие было настоящим и отличалось от боевого лишь тем, что не имело заточки лезвия, порезаться им невозможно, зато сталь клинков была легендарной.

Глаза хозяина квартиры вмиг налились кровью. Вся ярость и бешенство, накопившиеся за время плена у бандо, гнев на Корпорацию, которая лишила его лучшего друга, заставили схватить тренировочные мечи, и Артём завертелся по комнатам как юла, круша на своем пути все, что попадалось ему под руку: технику, мебель и декоративный интерьер.

Взгляд Артёма упал на игровую капсулу, весело подмигивавшую ему огоньками встроенных индикаторов.

Такого гнева Артём не испытывал никогда, он неистово налетел на капсулу и начал наносить японскими клинками удар за ударом, разрушая высшие технологии игровой индустрии, ломая корпус того «омута», куда каждый игрок погружается с головой, того «прохода» во всепоглощающую нереальность, которая вначале забирает твою душу, а потом и жизнь.

Крик безумства придавал бесконечные силы разрушения, и за этим ураганом уничтожения Артём не мог видеть, что за его спиной проступает, словно просачиваясь сквозь материю мира, и разворачивается мерцающая пелена, размытыми краями захватывая пространство квартиры…

Алексей и Аня сидели на набережной реки Фонтанки, спустившись к воде неподалеку от Измайловского моста, наблюдая, как питерские воды несут городской мусор.

В Питер они вернулись сразу после того, как избитого бандитами парня забрал отец. Аня больше не хотела видеть столичных улиц и ее горожан. Извечная нелюбовь двух столиц – государственной и культурной – проявлялась открытой неприязнью. И теперь Аня пыталась вообще забыть, что существует такой город, и забыть всё, что с ней произошло. Сейчас она отрешенно смотрела на мутно-грязные воды реки, по которой проходил прогулочный катер. Люди беззаботно веселились. Белые ночи вызывали всех на прогулку.

Что дальше? Все превратилось в реальность. Смерти стали не игровыми, а настоящими.

– Мир умирает… – непонятно к чему, тихо проговорил Алексей.

– Что мы теперь будем делать? – Тоска и опустошение захватили девушку с головой.

– У меня есть один друг… ИИХом зовут…

– И что, он вернет радость жизни? – печально хмыкнула Аня и повернула лицо к собеседнику.

– Он сказал, что можно все изменить, – пожал плечами Алексей, усмехнувшись.

– Изменить… – вздохнув, девушка посмотрела на другой берег реки и вдруг вспомнила игру. – А наши тела навсегда остались стоять в поле перед Мидижéльем…