Дуглас Хардинг: Маленькая книга жизни и смерти

Пока я не умру, у меня не будет никакой возможности напрямую проверить истинность этого учения, насчитывающего тысячелетия. По общему признанию, многое в Книге мёртвых фантастично. (На самом деле в ней прилагаются все усилия, чтобы подчеркнуть, что всё, кроме Чистого Света Пустоты, есть воображение, заблуждение умирающих.) Тем не менее в основных моментах её, по-видимому, могли бы чудесным образом подтвердить современные исследования предсмертных переживаний (ПСП) [3] См., напр.: G. Gallup, Jr., Adventures in Immortality , London, Souvenir Press, 1983; M. Grey, Return from Death, An Exploration of the Near-Death Experience , Arkana (Routledge & Kegan Paul), I985; E. Kubler — Ross, Death: the Final Stages of Growth , Englewood Cliffs, NJ, Prentice-Hall, 1978; К. А. Moody, Jr., Life After Life , New York, Bantam Books, 1975; К. Ring, Life at Death, A Scientific Investigation of the Near-Death Experience , New York, Coward McCann & Gcohegan, 1980; M. Sabom, The Near Death Experience: A Medical Perspective , Philadelphia, Lippincott, 1982. — Прим. автора .

Новейшая реанимационная аппаратура и средства искусственного поддержания жизнедеятельности возвращают с края могилы всё возрастающее число пациентов, которые остаются в живых и подробно описывают свои впечатления. Фактически, некоторые из них, очевидно, соскальзывают за край и переживают клиническую смерть — их дыхание, пульс и даже энцефалические волны прекращаются на какое-то время, прежде чем их удаётся вернуть к жизни, — что придаёт их свидетельствам особую значимость. Таким образом, мы обладаем сейчас большой информацией по этой жизненно важной теме — что испытывает умирающий во время смерти, — информацией, в которой в той или иной степени было отказано нашим предкам. И выдающееся открытие здесь таково: оказывается, предсмертные переживания совершенно одинаковы для большинства людей независимо от их культурной и религиозной принадлежности, причины смерти и того, как это происходило. Как правило, все рассказывают о покое и свободе от боли, о бесформенности и отделении от тела (которое обычно видят сверху), о сияющем свете (который сначала появляется как светящаяся точка в конце тоннеля и в конце концов поглощает субъект), о яркой цветовой гамме и красивых сценах и звуках. В целом создаётся впечатление о необыкновенном свечении и сиянии, очень напоминающем свет, который составляет тему Тибетской книги мёртвых.

Нам говорят, что этот свет, являющийся общим элементом всех предсмертных переживаний, — хотя и неописуемо сияющий, но не ослепляющий и не мешает чётко видеть окружающие предметы. С ним чувствуешь себя непринуждённо, он притягивает, в некоторых случаях поглощает вас. И вы возвращаетесь на людскую сцену, совершенно не сомневаясь в реальности того, что вы пережили. Однако вы быстро понимаете, что мало кто жаждет воспринять ваш рассказ серьёзно. В любом случае, у вас нет особого желания вербовать последователей. Очевидно, достаточно и того, что жизнь теперь становится более ценной, что вы больше живёте в настоящем, становитесь менее эгоистичны, и у вас сильно ослабевает или полностью исчезает страх смерти. Таковы (как мы знаем от тех, кто вернулся с «порога смерти») возможные в большей или меньшей степени преимущества этих переживаний.

Учёные подтверждают, что у таких людей, как правило, действительно меняется жизнь. Переживание света, испытанное ими, в ретроспективе кажется — по крайней мере некоторым из них — таким ценным, что они прилагают усилия в попытке вновь испытать это.

Можно ли сказать, что эти предсмертные переживания — нечто вроде нашей собственной подлинно западной и современной версии переживаний тибетских посвящённых? Можно ли сравнить описанный ими яркий, но приятный свет с тибетским Чистым Светом Пустоты, который, повторю, освещает каждого мужчину и каждую женщину, покидающих этот мир? И, что ещё более важно, можно ли считать, что эти предсмертные переживания — по крайней мере, самые завершённые, наилучшие из них — это незаслуженный и неожиданный образец той совершенной самореализации, которую описывают мудрецы? Как утешительно, как трогательно было бы узнать, что какой бы недуховной и недостойной ни была ваша жизнь, по её окончании у вас будет хороший шанс получить подлинный мистический опыт! Как будто сострадательный Отец или заботливая Вселенная даёт нам эту заключительную милость и утешительный приз, этот вкус радости, скрытый у самых истоков всего.

И всё же в конце концов не так уж удивительно было бы обнаружить, что (как заметил Плутарх) «в момент смерти душа переживает то же самое, что испытывают посвящённые в великие таинства». Ибо именно тогда (если этого не произошло раньше) ваши привязанности отсекаются волей-неволей; вы видите, что ваши оставшиеся амбиции недостижимы; вас больше не волнует, что думают другие, и вас толкает по направлению к той степени свободы — если не в свободу — от традиционных ценностей и социальной обусловленности, которая является предварительным условием всех настоящих духовных прозрений. Именно тогда Очевидное — которое всё время казалось неочевидным — наконец должно снизойти. Умирание — это непременно момент истины. Поэтому искусство жить — в том, чтобы предвосхитить этот момент, умереть прежде, чем наступит смерть, перестать отсрочивать свою смерть. Поэтому лекарство от смерти — гомеопатическое.