Варвара Корякина - Блики шаманского костра

© Варвара Прокопьевна Корякина, 2020

ISBN 978-5-0051-9733-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хожу по тихим залам музея. Посетителей совсем нет. Люблю я эту загадочную умиротворяющую тишину. Никто и ничто не мешает. Оставаясь наедине с предметами, пришедшими к нам из далеких, окутанных ореолом таинственности, легкой дымкой загадочности времен, чувствуешь дыхание тех, канувших в небытие лет. Мысли мои летят сквозь время. Эти вещи говорят о многом, могут поведать о судьбах владельцев, о целом поколении знатных родов саха.

Будто слышу крики и шум битв, зловещее ржание боевых коней, свист летящих стрел, скрежет и лязг сверкающих холодным блеском батыйа-мечей, тяжелый, рассекающий воздух, полет копий во времена Великих междусобных войн, во Времена Кыргыс…

Перед глазами плывут образы людей тех времен. Мужественные воины, сложившие свои юные головы за свободу и прославление своих великих, знатных родов. Лица у них одухотворенные и чистые. Они не кровожадные. Времена были такие. Только в войнах и битвах мужчины становились настоящими мужчинами. Это жизнь. Жизнь и есть великая битва…

Особенно нравится мне рассматривать старинные женские ювелирные украшения и национальную одежду. Я знаю, в них сосредоточен весь мир, все мироздание, их можно читать как древнюю рукопись, пришедшую из глубины веков. Смотрю на древний ритуально – культовый изысканно – прекрасный комплект женских украшений. Матовый блеск старинного серебра завораживает меня.

Будто слышу за спиной легкое дуновение, чувствую чье-то незримое присутствие. На стекле музейной витрины мерещится чье-то прекрасное отражение. Я знаю кто это. Ее я увидела давно, в далеком детстве. Это – Та, чье имя не произносят, Та, кого именуют Великой Удаган – шаманкой…

И в воображении оживают древние легенды о шаманах-ойуунах и шаманках-удаганах.

Маленькая удаган в каждую наступающую ночь превращалась в комочек слуха и потайного телесного зрения, она улавливала каждый неслышимый шорох, едва уловимое дуновение, невидимые и неощутимые иными вибрации Мироздания. Она была рождена другой, плоть Её была наитончайшей, сотканной из миллиардов нервных окончаний, щупающих и принимающих все движения Вселенной… Порой Ей было трудно и тяжело нести бремя этой чувствительности и открытости своей исконной сути.

Иногда в глубокие безлунные ночи Она чуяла свеже-терпкий, мускусно-звериный, отдающий дремучей тайгой, запах Волка… Ей мерещились желтые огненные глаза, в которых трепетал теплый отсвет, эти колдовские глаза мистического существа сияли и сверкали во тьме бездонных глухих ночей… И это тревожило Её… Благородный Одинокий Странник между Мирами, именуемый Волком, очаровывал Её Душу… Но Она боялась этой грозной необузданной силы. Ведь в человеческой Её сути сидели боязнь и страх, ее девичья ипостась пугалась всего дикого, обладающего первозданной мощью. Её робкая девственная стыдливость удерживала Её изначальную страстную шаманскую суть, рожденную воссоздавать сладостную негу и таинство сотворения Вселенной при соитии с грозной неведомой стихией, бушующей подобно всепоглощающему огню, озаряющему Мир, дарующему тепло и жизнь, и в то же время безжалостно приближающему крах всего сущего…

Удаган, рожденная зачинать и зачать Новый Мир в себе, пока еще смутно предугадывала своё исконное предназначение.

Она, совсем еще юное создание, не знала, когда родилась Её магическое и таинственное первое «Я», осознание той странной влекущей сути, сокрытой от чужих глаз и невидимой для многих.

За окном трепетали последние искры заката. Снова над миром темной, но уютно мягкой, пеленой расстилался тихий вечер. Тишина. Звенящая тишина. Она гулко отзывалась во всем, даже тихое тиканье часов и едва уловимый шум ветра не нарушали эту тишину. Тихо было и на душе. Пусто и тихо. Так думала Она, вглядываясь в темное окно. Окно, которое помнит уходящий силуэт Мужчины.

Тогда Она с копной темных кудрей, со звонким заливистым смехом думала, что это лишь просто шутка, игры жизни, что-то вроде пряток. Но почему-то в глубине Ее сути поселилась тишина, и какая-то часть души оставалась незаполненной.

Она была гордой, не признавалась даже самой себе, что живет со звенящей тишиной в душе.