Уппалури Кришнамурти - Ум — это миф

Ю.:Прежде всего, видите ли, для меня нет никакого смысла делить жизнь на материальное и духовное. Весь этот бред о духовной жизни рождается из допущения, что есть дух, который обладает собственным независимым существованием. Это допущение не имеет никакого смысла.

В.:А как насчёт представления о том, что после смерти тела дух продолжает жить?..

Ю.:Это всего лишь верование. Оно вообще ничего не значит. У меня нет способа передать вам эту уверенность. Нет ничего, что могло бы восстать из могилы или перевоплотиться после моей смерти. А для вас нет никакого смысла разглагольствовать о загробной жизни.

В.:Само тело как будто ищет бессмертия через потомство.

Ю.:Это свойство жизни. Потребность в выживании и воспроизведении себя присуща жизни вообще. Ваша сексуальность, ваше потомство, ваша структура семьи и всё прочее — продолжение этого естественного импульса к выживанию и продолжению рода.

В.:Значит, когда мы умираем, для нас всё заканчивается?..

Ю.:Если после того, как моё тело похоронят, вместе с ним похоронят и память обо мне, тогда со мной будет покончено.

В.:Некоторые ваши последователи хотят развеять ваш прах…

Ю.:Зачем? Меня очень часто спрашивают: «Разве вы не хотите оставить никаких инструкций насчёт того, как следует распорядиться вашим трупом?» Какого чёрта! Кому это нужно — оставлять какие-то инструкции? Я начну вонять и буду раздражать общество… Это проблема не моя, а общества.

В.:У вас есть семья, и если есть, то где?

Ю.:Мои дочери, обе — в Хайдерабаде. Один мой сын, Васант, недавно умер от рака. Другой сын, Кумар, младше и родился в Америке. Он сейчас работает там инженером-электронщиком. Я иногда вижусь с ним, когда бываю в Америке. Я мало поддерживаю связь с моей семьёй. Они навещают меня время от времени. Больше ничего. У меня нет эмоциональной связи с ними, да и вообще с кем бы то ни было. Даже с Валентиной, пожилой женщиной из Швейцарии, с которой я был в течение последних двадцати лет. Я не думаю, что у меня есть эмоциональная связь с кем бы то ни было.

В.:У вас была эмоциональная связь хоть с кем-то?

Ю.:Не знаю. Наверное, нет, даже с моей женой, с которой я прожил двадцать лет. Я и правда не знаю, какая должна быть связь.

В.:И у вас не было никаких сильных чувств к другому человеку, к мужчине или женщине?

Ю.:Больше всего меня интересовало одно: найти ответ на мой вопрос. Это было единственно важным для меня. Что же стояло за абстракциями, которыми заваливали меня эти люди, включая Дж. Кришнамурти? Если ничего больше нет, как они могли создать в мире весь этот балаган? Я понял, что вы можете дурачить себя и других, но я хотел получить ответ. Я так и не получил ответ; вопрос просто перегорел сам.

Это не значит, что я просветлённый или что я знаю Истину. Те, кто претендует на такие вещи, дурачат себя и других. Все они неправы. Не то чтобы я превосхожу их или что-то типа того, просто они делают заявления, которые не имеют под собой никакой основы. Это была и есть для меня несомненная истина. В мире нет такой силы, которая может заставить меня принять что-либо. Так что я не нахожусь в конфликте с режимом. Мне не нужно отбирать что-то у кого-то.

В.:Мы чувствуем, что от вас исходит какая-то отстранённость или незаинтересованность. Разве вас не сводила с ума, например, красивая женщина, или красивый закат, или красивая музыка? Неужели ничто и никогда не захватывало вас полностью, не внушало вам желания уйти от всего, куда глаза глядят?..

Ю.:Даже будь я другим, я никогда не был романтиком в этом смысле. Всё это для меня романтика. Романтика — не моя реальность. Ничто никогда не сбивало и не собьёт меня с ног. Не то чтобы я противоположность романтику, разумный человек — нет, просто это часть разума во мне восстала против самой себя. Я не антирационален, я просто нерационален. Вы можете сделать логический вывод из того, что я говорю или делаю, но это будет ваше действие, а не моё. Меня не интересует чей-то поиск счастья, романтики или спасения…

В.:Это может быть чем-то большим, чем просто романтика. Это может быть самоотречение, безумное, яростное, изумительное, духовное или сексуальное переживание.

Ю.:В этом состоянии вообще нет переживаний, так откуда же возьмутся эти волнующие, безумные переживания? У меня нет способа отделить себя от событий; событие и я — это одно. Я уверен, что вы не хотите, чтобы я говорил какие-то грубости относительно секса. Это просто сброс напряжения, Я вообще не романтизирую такие вещи. Как я однажды сказал своей жене: «Не говори со мной о любви и близости. То, что держит нас вместе, — это секс. Проблема заключается в том, что я по какой-то причине не могу заниматься сексом с другими женщинами. Это моя проблема. Я никак не могу освободиться от этой проблемы». Не знаю, имеет ли это для вас какой-то смысл или нет. Все эти разговоры о любви никогда не значили ничего для меня. Это конец зацикленности на сексе.