Наталья Степанова - 300 защитных оберегов для всей семьи

Муж мой отвернулся от меня и от детей. Несмотря ни на что, я люблю маму и мужа. Иногда так тяжело, что хочется наложить на себя руки, чтобы больше никому не мешать.

За детей я не боюсь: мама их не бросит. Нет больше сил терпеть предательство самых близких людей».

Получив это письмо, я позвонила по телефону, который был указан в письме, но мне сказали, что Кати больше нет, она умерла.

Письмо второе: «Наталья Ивановна. Вы человек мудрый, скажите мне, как можно верить людям, если даже самый близкий человек, моя младшая сестра, отбила моего парня, а ведь ей известно, что я жду от него ребенка.

Я ей говорю:

– Ты очень красивая и молодая, у тебя еще будут парни, а мне в мои 32 года уже сложно найти подходящую для себя партию. Главное, я люблю Алексея.

В ответ моя сестренка говорит:

– Я костьми лягу, но он будет мой.

После этих слов я должна находиться в одной с ней квартире. Наблюдать за тем, как она наносит макияж, готовясь к нему на свидание. В этот момент я просто ее ненавижу и готова убить, лишь бы они больше не были вместе».

Ситуация непростая и, к сожалению, не такая уж редкая. ЧТобы разрубить этот узел, поступите так. Сходите ночью к колодцу и принесите воды. Воду заговорите и дайте ее своей кровной сопернице и вашему мужу. Можно эту заговоренную воду дать в еде или подлить в какое-нибудь питье: чай, кофе, морс.

Заговаривают так:

Божиим часом, первым разом.

Колодезная вода, возьми мои слова.

Как птица из гнезда вылетает,

Как она его покидает,

Так пусть раб Божий (имя)

О рабе Божией забывает,

Ни днем, ни ночью не вспоминает.

И как пуля из дула вылетает,

Так чтобы (такая-то)

Из головы (такого-то) вышла вон.

А ты, кровь родная,

В рабе Божией (имя) закипи, поднимись,

Ко мне, Божией рабе, жалостью обернись.

Ныне, вечно и бесконечно.

Ключ, замок, язык.

Аминь. Аминь. Аминь.

Говорить про себя в то время, когда грешите с мужем:

Протеси без ушей раба Божия (имя),

Без мудей протеси.

На меня, жену венчанну, концом,

А на чужих баб всегда колесом.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Когда жарится мясо, смотрите на кровь И говорите:

Я своему мужу царица,

Я ему ночная львица и птица,

Я ему соль, я ему еда.

Нигде чтобы и никогда

Мне он не изменял,

Других женщин в постели не желал.

Казались бы они ему лягухами,

Седыми, лохматыми старухами,

А я бы была для него царица,

Красавица, писаная жар-птица.

Кровь, иди в кровь,

Поставь на места все мои слова,

Каждую букву, каждое мое слово,

Чтобы не было у него желанья другого.

Только я, его жена,

Перед его очами, перед его губами.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Из письма: «Пишу Вам от отчаяния. Только тот, кого оставил муж рада молодой женщины, сможет меня понять. Да и Вы, наверное, матушка Наталья Ивановна.

Прожила я со своим мужем двадцать девять лет. Сошлись мы с ним, когда нам было по восемнадцать, а теперь мне уже сорок семь лет.

Жили мы всяко, как и любая другая семья. Родила я ему двух дочек, теперь уже есть двое внуков.

Пережила я с ним тоже немало. После аварии его два года выхаживала, с ложки кормила, обмывала, супы ему протирала, ночами его караулила, вылечила, а через год он запил и пил почти три года.

Боролась за него, не бросала, закодировала.

Перестал он пить, а я, чтобы его поддержать, продала дом, полученный от матери в наследство, и купила ему новую машину. Вот благодаря этой машине он и познакомился с двадцатилетней женщиной, у которой к тому времени было уже трое детей от разных мужиков.

Вцепилась она в моего мужа. Видит, что он не пьет и машину имеет, а ей пацанов нужно тянуть.

Я к ней ходила, по-хорошему просила: отстань от него, он тебе через несколько лет не нужен будет, а нам ты семью поломаешь.

Но куда там, я от нее такого мата наслушалась, что не каждый мужик так умеет крыть. А муж мой как ум потерял, бежит к ней, говорит: “Я с ней помолодел”.

Потом она начала им играть: то позовет, то выгонит. Если без денег пришел – уходи. Пока есть у него деньги, терпит его. Он меня умоляет:

– Катя, дай хоть пятьдесят рублей, не могу я без нее, займи где-нибудь, я ей отнесу и посмотрю на нее хоть одним глазком.