Соответственно, родитель также пытается влиять либо на поведение ребенка в настоящем моменте, либо на его долгосрочное состояние – потому что именно из последнего возникают краткосрочные импульсы. Сценарии родителя и ребенка дополняют друг друга: если один контролирует краткосрочную ситуацию, то другой – долгосрочную, и наоборот.
Конечно, родитель мог бы прямо указать ребенку на его поведение, попросить поступить иначе и надеяться на результат. Но осмыслить и изменить свое поведение непосредственно, в ответ на прямое обращение родителя, – для ребенка очень непростая задача: у него еще нет ни саморефлексии, ни осознанной саморегуляции. Значит, прямое обращение к сознанию ребенка оказывается в краткосрочной перспективе малоэффективным. Быстрые результаты недостижимы. Гораздо проще и эффективней – манипулятивно контролировать желания и потребностиребенка. То есть равновесие сдвинуто: родители всё же более склонны контролировать долгосрочную ситуацию и фон, эмоциональный контекст ребенка – просто потому, что у них больше опыта и терпения. Это при условии, что родитель – еще и родитель по роли, а не такой же ребенок .
При этом, как вы уже догадались, я подразумеваю поведение, нацеленное на сиюминутную выгоду, более детским ; а поведение, нацеленное на долгосрочные результаты – скорее родительским .
При этом возникает уже привычная нам петля (один из ее вариантов):
Внутренний процесс, определяющий поведение ребенка на этом этапе, достаточно очевиден – интуитивный (путем перебора всех вариантов) поиск самой удобной позиции и максимального количества благ.
Гораздо менее очевидно и гораздо более важно – чем опосредуется реакция родителя: травмированным внутренним ребенком , который не слышит даже себя самого, но слышит только неврозы и страхи; или же реальным взрослым , который воспринимает и объективный, и субъективный контекст и свой, и ребенка, и умеет найти равновесие между ними. Опыт, авторитет и осознанность родителя сильно влияют на этот баланс. Но сейчас мы говорим о ситуации, когда осознанность родителя невелика и автопилоты преобладают.
В этой перекрученной петле действия родителя не встречаются напрямую с ощущениями ребенка (и то и другое – разные стороны функции сенситивности), а действия ребенка – с ощущениями родителя. Аналогично, чувства не встречаются с чувствами, эмоции – с эмоциями, а логика – с анализом. Обратной связи, по сути, нет. Механизмы осознанной саморегуляции не формируются за ненадобностью, общение на равных не формируется тоже. Это концепция влиянияна партнера, а не общенияс ним.
Можно также сказать, что каждый пытается контролировать подсознание партнера и избегает встречи с сознанием!Этот момент очень важно запомнить, если мы хотим разобраться, что с этим делать.
Для манипуляции желаниями ребенка родитель использует либо эмоции, либо «объективную необходимость», т.е. логику. Соответственно, и у ребенка потребности бывают первичные – они формируют сенситивную функцию психики; и вторичные – они формируют его чувства (функцию интуиции). В результате (предположительно) ведущие функции ребенка формируются таким образом, чтобы создать петлю полного дополнения с одним из родителей, типа той что на рисунке ниже. Часто первый ребенок формируется в дополнении к матери (мамин сын), второй – как дополнение к отцу (папина дочка); дальше ситуация усложняется. (Это в случае, если психотип родителей определен и устойчив, что бывает далеко не всегда, но это – другая тема).
Однако мы уже знаем, что Эмоции и Логика – это функции-антагонисты; Чувства и Ощущения, в смысле Интуиция и Сенсорика, – тоже антагонисты. Получается, что ребенок конкурирует с одним из родителей и по первой – «системообразующей» – функции, и по второй – творческой. При этом, обе функции ребенка имеют тенденцию подавляться полем родителя, блокируя развитие. Ребенок, конечно, пытается этому противостоять, но итог зависит только от того, насколько родитель способен остановиться и ограничить свое давление на ребенка. При том, что базовое естественное поведение ребенка неизбежно будет его, родителя, раздражать.
Читать дальше