Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Арнель

Четверг, 6 марта 1919 г.

Повсюду на просторах небесных лугов выстроились Христовы воинства — одного за другим, в соответствии со своим рангом и положением. Я сам расположился со своим отрядом на одной из террас, как будто подвешенной в середине неба, в самом центре великого океана Бытия, где каждая капля была воином и у каждого воина было свое собственное предназначение. Это казалось настоящим чудом, ибо даже для нас — обитателей Одиннадцатой Сферы — всё происходящее было новым и непривычным.

Наша подготовка к предстоящей битве включала в себя воздействия на нас самого разнообразного свойства. Одно из них заключалось в усилении наших магнетических способностей путем вливания в нас новых добродетелей — как с вышестоящих небес, так и со стороны тех планетарных правителей, о которых я уже говорил. Наше зрение тоже было усовершенствовано: теперь мы могли видеть даже те далекие сферы, которые раньше были нам абсолютно недоступны.

Целью нашего преображения была, так сказать, гармонизация наших усилий: новое зрение позволяло нам видеть то, что делается выше и ниже нас, координировать наши действия, повышая тем самым их эффективность. И те, кто пока находился ниже нас, могли укрепиться духом, видя рядом с собою существа более сильные и светлые и действуя под их непосредственным руководством.

Вот почему я смотрел вокруг — и вверх, и вниз, и по сторонам — с трепетом и восхищением. Я видел много прекрасного и великого, но никогда не видел ничего более грандиозного.

Ниже, до самой Земли, как будто чередовались — один за другим — разноцветные прозрачные сои. То были отличительные цвета различных сфер, расположенных между Землей и нами. Теперь они служили определяющими цветами разных армий, маршировавших по направлению к земной сфере. А в самом низу клубился окружающий Землю туман: мрачный, густой и зловонный, с красными и темно-зелеными молниями, прорезавшими свинцовобурые тучи, которые извивались под нами густой студенистой массой, подобно злобным змеям, пресмыкающимся в отвратительных глубинах ада.

Но мы не содрогались и не боялись того, что видели. Напротив, мы взялись за руки, чтобы ощутить дух любви и товарищества, и настроились на торжественный лад. Нам предстояло пройти сквозь отвратительную и противящуюся нашему вторжению субстанцию, в самой гуще которой находилась цель нашего путешествия — Земля, темная планета, отчаянно нуждающаяся в нашей помощи. В тот момент мне даже пришла в голову мысль: «Как вообще человек, находясь в этом адском вареве, всё еще может жить и дышать?»

Как я уже говорил, наша задача заключается в том, чтобы поглощать, по мере сил, эту нездоровую субстанцию и преобразовывать ее. А то, что не поддается преобразованию, надлежало изгнать еще глубже — в преисподнюю, где эта субстанция, так сказать, распалась бы сама по себе. В, наверное, скажете, что это, по всей видимости, была не самая вкусная и не самая полезная пища, и будете правы. Но мы достаточно хорошо подготовились к выполнению миссии. И к тому же, мы действовали сообща, нас были мириады и с нами был наш Наставник Христос.

А потом мы повернулись и посмотрели наверх. Там уже стояли или медленно двигались с уступа на уступ светлые Ангелы. И каждый уступ был одним из небес, а каждое небо было ступенькою развернувшейся перед нами единой панорамы огромной лестницы, устремленной ввысь, к сияющим вершинам, за которыми она терялась из виду в море ослепительного света. Только те, кто смог подняться на несколько сфер выше нас, имели возможность видеть и знать, что происходит там — на самой вершине лестницы. Для нас это было только море света и больше ничего.

И всё же мы чувствовали себя сильнее, зная, что мириады Ангелов будут действовать заодно с нами. Как прекрасны были те Ангелы, что стояли к нам ближе всех. Как сияли и переливались неизвестными вам, внизу, цветами и оттенками их светлые одежды. А тем, кто стоял еще выше, одеянием служила прозрачная аура, не скрывавшая совершенство формы и ослепительной яркости их тел. Поистине, каждый из них был богом в своей невозмутимости и славе; и каждый был достоин торжественной поэмы или нежной песни любви и преклонения. Вы, следуя земным понятиям, могли сказать, что они находились очень далеко от нас; и это верно, но все-таки каждый из них был виден совершенно отчетливо и все вместе, и каждый в отдельности.