Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

«Но для чего ты рассказываешь мне об этом? — прервал он ее. — Зачем ты вообще сюда пришла?»

«Это он прислал меня, — сказала она, — он сам хотел бы прийти к тебе, но не может этого сделать, пока ты ясно не увидишь перед собой цель и пока не дашь правильную и точную оценку всем тем действительно значимым элементам, которые составляют твою земную жизнь».

«Кажется, я начинаю понимать тебя. Благодарю. До сих пор я был будто в тумане. Я и пришел сюда затем, чтобы остаться одному и во всем разобраться. И твои слова мне очень помогли. Но ты поможешь мне еще больше, если подскажешь, с чего мне начать».

«Для того я сюда и пришла. В этом моя главная цель. Я должна была сначала испытать тебя, заставить тебя заглянуть в свою душу, а потом — передать тебе послание, но только в том случае, если бы ты изъявил желание стать лучше, чем был. Ты только что изъявил такое желание, хотя и не от всего сердца. Слушай же, что велел передать тебе твой Ангел-хранитель, ожидающий, когда ты станешь еще чуть-чуть совершеннее, чтобы повести тебя за собой дальше. Он просит тебя поселиться в одном из домов Первой Сферы; я покажу тебе этот дом. Оттуда ты будешь время от времени спускаться к земному уровню, чтобы помогать тем, кто находится в темных сферах, словами одобрения и утешения, дабы они смогли приблизиться к свету и миру Его Присутствия. Ты также сможешь помочь живущим на Земле людям общаться со своими друзьями, перешедшими в наши святые сферы. Даже среди твоей бывшей паствы есть люди, пытающиеся возложить на себя эту миссию ради утешения скорбящих и ради того удовольствия, которое дарит общение с милыми сердцу людьми, перешедшими в высшие миры. Они и у тебя икали в этом поддержки, но тебе не хватало смелости помочь им. Так пойди же и помоги им сейчас; и, если тебе удастся дать им понять, кто ты, возьми назад свои слова, а взамен скажи им то, что не решился сказать раньше. Конечно, тебе будет немного стыдно, но зато они будут рады и отнесутся к тебе с доверием, ибо они уже ощутили аромат любви, исходящий из Царств, гораздо более высоких и светлых, нежели то, в котором ты остановился на отдых. Однако выбор за тобой. Ты волен пойти или остаться; сделай так, как велит тебе сердце».

Он долго стоял, опустив голову, и молчал. Наина ждала. В это время он вел напряженную борьбу с самим собой, и от исхода этой борьбы зависело многое. Но он так и не смог принять решения, сказав только, что подумает, взвесит все «за» и «против» и тогда решит окончательно. Его старые недостатки — страх и нерешительность — похоже, накрепко приклеились к нему, не позволяя свободно идти вперед, даже когда он сам хотел этого. Наина вернулась в свою сферу, но так и не принесла с собою радостного согласия, за которым спускалась вниз.

А что же тот человек; какое решение он принял?

Когда я в последний раз слышал о нем, он всё еще раздумывал. Ведь эта история произошла совсем недавно и до сих пор не окончена. Закончится она лишь тогда, когда он по собственной воле сделает то, что должен сделать. Среди тех, кто собирается у вас, есть немало таких же, как он, или очень похожих на него.

Говоря о наших собраниях, вы имеете в виду Таинство Святого Причастия у нас в церкви или мои сеансы?

А что если мы скажем, что между ними нет принципиальной разницы? Разумеется, по вашим земным меркам разница огромна. Но мы здесь мыслим не земными понятиями. И те, кто приходят к Причастию, и те, кто посещает ваши сеансы, стремятся к одному и тому же — общению с нами и с нашим Учителем Христом. А это как раз то, что нам нужно.

Но вернемся к нашему священнику. Вам не дает покоя мысль, почему с такой ответственной миссией, как обсуждение и анализ прожитой человеком жизни, и к тому же — к служителю культа, была послана именно женщина. Попробуем ответить на ваш незаданный вопрос.

На самом деле всё очень просто. В молодости у него была младшая сестра; ей было всего несколько лет отроду, когда она умерла; а сам он благополучно вырос и стал взрослым. Та женщина как раз и была его сестрою. Он очень любил малышку; и если бы он прислушался к своей высшей природе, то, несомненно, узнал бы ее, несмотря на то что перед ним была уже красивая, зрелая женщина. Но его глаза оказались слабыми, а взор был затуманен, и его сестра так и осталась неузнанной.

Вообще-то, мы все здесь как одна семья; и все радости, и горести у нас общие. Мы все должны испить свою чашу до дна, как сделал это Тот, Чьей чашей стали грехи мира, и любовь к нему — горе пополам с радостью.