Уппалури Кришнамурти - Биология просветления

Юджи Кришнамурти:Итак, вы видите, что вторая половина моей жизни самая важная в плане активности, изменений в моём мышлении. Но не думаю, что смогу что-либо рассказать о «самом начале». Однако я могу рассказать всё по порядку, и пусть кто-то другой делает с этим что хочет. Это его проблемы. А что касается меня, я жду того момента, когда же наконец пойму, что это такое. Однако мне кажется, что это перманентное изменение, что нет пути назад и что это станет моим образом жизни. Возможно, я вообще забуду, как я раньше смотрел на вещи, какие идеи у меня были.

Сегодня утром я с кем-то разговаривал, и возникло чувство… Знаете, мне приходится каждый раз заново обнаруживать, как это чувство во мне возникает — будь то сексуальное, цветок или что-либо другое, все чувства одинаковы. Например, Валентина спрашивает, что приготовить. Обычно я бы отреагировал каким-то предложением, но сейчас даже такая простая вещь вызывает внутри определённое движение. Я не вижу разницы между одним чувством и другим — все они то же самое. Нельзя сказать, что вот это чувство связано с сексуальным, вот это — с гневом, это чувство того или иного; больше нет различения. Они просто создают своеобразный вид движения, и очень трудно выразить это словами или кому-то передать.

Джон Хислоп: Когда у вас возникает чувство — например, что-то вызвало раздражение или что-то вас напугало, — вы хотите сказать, что в каждом случае чувства практически одинаковые?

Юджи:Что бы ты ни увидел и что бы ни услышал, оно вовсе не является ни пугающим, ни раздражающим. Я просто пытаюсь объяснить это чувство и привожу это как гипотетический пример. Четыре или пять недель тому назад я бы в подобной ситуации отреагировал иначе. Сейчас всё совершенно по-другому; я просто не распознаю вещи. Предположим, вы спросите меня о каком-то блюде, например о манной каше. Я не знаю, какой у неё будет вкус, хотя я ел это блюдо всю жизнь; практически каждый день. Я действительно не могу представить себе это в уме — вкус этого блюда. Я знаю, что это — манка, я вижу её у себя на тарелке, кто-то, возможно, скажет мне, как она называется. Но я не буду знать, какова она на вкус. Однако я буду знать, какова она на вкус, когда почувствую её у себя на языке. И несмотря на то что там намешано много разных ингредиентов, язык чувствует вкус только доминирующего ингредиента этого блюда; для языка это самое главное.

Хислоп: А почему?

Юджи:Это кажется весьма необычным, так как язык может почувствовать вкус только доминирующего ингредиента. Например, в карри четыре или пять ингредиентов, а язык ощущает только превалирующий — будь он солёным, острым, сладким, кислым или горьким. Всё остальное — на заднем плане; ты просто живёшь своими чувствами, и нет ничего другого. Любопытно, что на эту тему написано в упанишадах : «Пребывая в медитации, ты берёшь одно чувство и следуешь ему и, прислушиваясь к чему-то одному, впадаешь в состояние самадхи ». Точно так же, каждое чувство независимо, нет установления соотношения с «чем-то». Если есть прикосновение, то оно просто есть.

Сейчас я вижу вас. И одновременно слышу пение птицы на улице. Я осознаю всё это одновременно. Если я закрою глаза, то ничего не будет видно и я не смогу вернуть ваш образ, как бы ни пытался. Вчера я был в той комнате два часа, и вы тоже там были, но я едва могу вспомнить, о чём же я говорил. Мне очень трудно припомнить, что там происходило; воскресить это в уме. Возможно, и нет никакого ума. Однако если я вновь вас увижу, то узнаю вас и вспомню, что вы ходили слушать беседы Дж. Кришнамурти и всё такое.

Фактически детали все находятся где-то там, запертые в памяти. Я на самом деле не знаю, в чём смысл всего этого; мне нужно очень медленно всё это рассмотреть и понять. Больше нет никакого опыта, но чувства функционируют очень хорошо — глаза, уши, запах, осязание и вкус — у меня только эти пять чувств, и тело невероятно живо. Глаза просто видят; нет никакого «видящего». Очень трудно сделать так, чтобы вы это поняли. Существуют концепции, но они никуда нас не приводят. Дж. Кришнамурти даёт нам все эти концепции. Он постоянно говорит, что нужно смотреть на вещи без осуждения, отождествления, оправдания и всего прочего, но в тот момент, когда вы оказываетесь вовлечёнными в эти фразы, вы вообще ничего не видите. Не знаю, понятно ли я выражаюсь. Глаза могут видеть, уши могут слышать, осязание может чувствовать, является ли что-либо мягким, твёрдым или каким-то ещё. Если вы не видите, то и нечего видеть, нечего обсуждать: изящество, «зелёность» и все эти метафизические вопросы, которые мы на протяжении веков рассматривали с философской или какой-либо ещё точки зрения, не имеют вообще никакого значения. Какой абсурд! Глаз существует, но для меня его нет, так как «глаза» не смотрят на «деревья»; есть только это визуальное осознавание, слов нет; слова не приходят так, как раньше. Также нет никакого «слушания». Если я закрою глаза, уши… то там ничего нет, так как больше нет никаких мыслей, там абсолютная пустота.