Василий Чибисов - Книга клинка

Народ и пустота соединились, обманывая и презирая друг друга. Пустота, наполнившись беспредельным народным невежеством, обрела очертания. Народ, получив пустую форму и пустое содержание, окончательно превратился в однородную биомассу.

Так из союза пустоты и народа родилась тьма.

Тьма помазала симулякра на царствование и прокляла его царствовать вечно.

Тьма взяла дубину и загнала в клетки не только народ, но и остатки старой свиты. Упиваясь силой, тьма не сложила дубины по приказу царя, но продолжила свое шествие на все четыре стороны, к самым границам холодного края и за пределы. Подчинив потомков пустоты, тьма натравила их на народ: равно бедный или богатый, равно мятежный или послушный. Теперь всякий зверь собирает оброк, всякий угнетает: и с разрешения царского, и без оного.

Тьма напоила народ духовной сивухой. Рациональное мышление увядает в масштабах страны. Где увидите книгу в руках ребенка? Где сможете пройти безопасно? Когда сможете начать жить по-человечески? Почему отнимают последнее?

Не строят крепостей на рубежах, когда стоило бы. Ссорятся с последними братьями, заискивают с презирающими. Заставляют дружить с отсталыми. Принимают законы, но не исполняют их. Пытаются действовать, но этим только раздражают всех. Пустота наполняется тьмой, ибо черпает из народа. И учится у народа безумию.

Все это воля симулякра. Все это безволие симулякра.

Симулякр хочет уравновесить тьму и призывает к себе сатрапов из горного племени, но сатрапы сами жаждут власти.

Так понял симулякр, что его власть – ложная, ибо основана на мимолетной народной любви. Самые преданные опричники пытаются разглядеть трупные пятна под одеждами вождя. Не раз еше поменяет свою свиту симулякр, ибо знет цену потомкам пустоты и их показному холуйству. Но однажды свита сама поменяет царя.

Народ, между тем, становится все темнее душой и беднее разумом. Нет опоры более зыбкой, чем народ. Опорой должна быть нация. Но как найти путь к нации, к спасению, если тьма на улицах, тьма в храмах, тьма в головах?

Только пустоте уютно во тьме, ибо не видно во тьме черной гнили, но лишь светлое заметно и раздражает глаз.

Разум отринул собственное бытие. Тьма клубится в храмах, звучит из динамиков, струится с экранов, учат ей в школах. Улицы подобны капканам для невинных и беззащитных. Ни торговать, ни строить, ни учить нельзя свободно, ибо пустота собирает бесконечный оброк, тщась наполнить себя. Заводы, банки, ярмарки, великие и малые стройки, самолеты, дороги, почту – все разъедает пустота.

Ни жизни, ни слова, ни дела.

Небытие.

Чем больше погрязает народ во тьме, тем больше уповает на костры инквизиции. Но эти костры не освещают, но коптят. Их смрадный дым не поднимается к небу, но стелется покрывалом, удушая последних свободомыслящих.

Звучит голос разума, но никто не внимает.

Теперь молятся вместо того, чтобы читать. Теперь судят вместо того, чтобы думать. И рычанием встречают тех, кто вопрошает об истине.

Ущербные чайки остались в клетке, ибо не велел симулякр летать над его головой. Амвон и престол стали едины – и нельзя стало речь держать против них. Сам симулякр возомнил себя птицей и повел птиц в последний полет. Тьма облачилась в рясу и стала проклинать воинов, стала учить народ ненавидеть лучших.

Правители земные слишком часто смотрели на небо. Из владык они превратились в синоптиков. Ученые мужи стали юродивыми. Старые храмы распахнули врата лжи.

Народ потерялся в лабиринтах истории. Не видно света, не слышно голоса разума. Сталь сменилась оловом, сила сменилась бессилием. И зверей без числа, и нет клинка сразить их.

Словно и не было опыта сложных битв и тонких интриг! Меряют мерой прошлого века, ища союзников и врагов, красных и коричневых. Снова те же карнавальные маски на потомках пустоты. Снова пустота рвется на площади и разделяется на две части: одна славит царя, другая готовится опрокинуть трон и повторить цикл. Выйдя друг перед другом, обмениваются проклятиями.

Не стало единства среди рода людского, ибо слышат не голос разума, но пространные речи кукол. Брат проклял брата, ближайшие стали чужими.

Никто уже и не пытался искать путей к нервным узлам симулякра: свита воровала, погрязшие молились, дерзнувших истребляли. О симулякре забыли. Трон начали делить при живом царе.

И в этот миг тотального небытия, в низшей точке, в пределе отчаяния, симулякр обратил свои мысли к мудрости. И явился симулякру красный ангел. И коснулся очей царский. Симулякр узрел, как ошибся, опираясь на народ и пустоту. Пустота раскрасила стольный град не так, как хотел симулякр. Цвета тусклые и темные не радовали нервных узлов симулякра. Симулякр жаждал видеть огонь. И красный ангел явил огонь.