Лия Соколова - Рэйки. Ты не один. Опыт регрессии памяти.

– Как кончается твоя жизнь?

– В медитации, ушел добровольно.

– Прости всех.

– Прощаю. Продолжает болеть сердце, не могу простить маму… Если б она не отдала меня в монастырь, все бы сложилось иначе.

– Найди ее и прости… Попроси прощения, ты много лет держал обиду на нее.

– Она простила… Но сердце болит.

– Скажи: «Господи, прости меня за то, что загасил в себе любовь».

– Говорю… Отпускает… Но сердце еще немного колет.

– Еще! Проси еще.

– Боль прошла.

– Теперь прости себя за свои метания и заблуждения… Что чувствуешь?

– Немного раскаяния, теперь легче… Самого себя жалко стало.

– А теперь поблагодари Господа за то, что он помог разрешить твои проблемы.

…Я опять в Америке. Про Келли уже не вспоминаю. Учу ребенка, как не потерять деньги. Джонатан вырос. Но он шалопай. Все надо мной смеются. Иногда я тоже думаю: зачем я пошел на это? Но я люблю своего мальчика, Джонатана, а его убивают в уличной перестрелке. Мне уже все равно. Я слишком много переживал, пока он рос, хотел сделать из него достойного гражданина. А он вел себя как богатый папенькин сынок, безответственно.

В душе пусто. Я уже старый. Встречаю молодую женщину 18 лет. Я к ней всей душой, а она любит только деньги и делает так, что я умираю от какого-то порошка, засыпаю навсегда.

…Я воюю с мальчиком на небесах, не могу его простить. Он плачет, просит прощения – и растворяется. Я прощаю себя за свои заблуждения, на душе теплеет, теперь я могу простить и Джонатана. На душе чисто… Нахожу и свою отравительницу Нэнси, она принимает мое прощение и сама просит простить ее. Я прощаю – она растаяла. Мне в жизни так хотелось счастья, но я выбирал не самые удачные пути к нему…

Резюме.Гузель, получив инициацию Рэйки, вскоре уехала работать в Америку. Там у нее завязались теплые отношения с молодым мужчиной. Говорит, что все пока складывается успешно. Что будет дальше? Поживем-увидим.

Анна, 60 лет. Еле вытащила пьяницу мужа из смертельной болезни, сама тяжело переболела, а он снова начал пить. Бросить его не может, жалеет. Намерение: идем в ту жизнь, где она встретится со своим мужем Анатолием, чтобы понять причину их запутанных взаимоотношений.

…Холл гостиницы, кресла. Я – нянька или прислуга, мне лет 30–40, бедно одета, посреди холла качаю черную коляску с ребенком. У меня задание: качать и караулить коляску. Но в ней не ребенок, а то ли раненый, то ли солдат-инвалид. Лежит беспокойно. Вместо колес появляются полозья. Я трясу эту коляску с остервенением, мне кажется, что надо мной кто-то насмехается, что этот человек лег туда нарочно, чтобы позлить меня. (Как в этой жизни: стережет, лечит мужа, а он живет, как хочет, словно плюет на все ее усилия, насмехается).

…Какие-то люди снуют мимо, я чувствую их презрение, хотя и не вижу. Переворачиваю эту коляску с озлоблением, оттуда вываливается мужчина, я хватаю его за грудки: чего тебе от меня надо? Он изловчился и пнул меня в грудь, я упала. На меня свалился какой-то духовой инструмент, труба к животу присосалась. Этот человек облокотился о тумбу и кричит: «Получила, стерва?» Лезу в драку.

…Больничная палата. Этот человек с перебинтованной головой и сломанными ногами на растяжках лежит на кровати. Я хочу оказать ему помощь, а он дразнит и тычет в меня костылем. Такое впечатление, что этот сумасшедший – мой отец, а он, однако, говорит, что брат моего мужа, стало быть шурин. Кричит: «Я тебя убью за сына!» …Лежу в постели, со мной мой сын, ему полтора года, болеет, умирает. (В этой жизни у А. тоже умер сын в полтора года.) …Похоже, шурин – отец моего сына.

…Запрягаю лошадь, еду хоронить сына. Наводнение. Гроб уплывает, ребенка из гроба вынесла вода, тащит к каким-то заборам, развалинам домов.

…Я в лесу на качелях, привязанных между березами, в чистом красивом платье, спокойная. Вдруг качели оборвались, я сваливаюсь в глубокую канаву… выбираюсь… стены отвесные, как в могиле… какой-то мужчина успокаивает, обнимает меня, я с ним флиртую…

…Шурина (это мой нынешний муж Анатолий) вылавливают сетью из реки, он жив… Потом вижу его в бурке, скачет на коне, я вслед смотрю… Опять он – в очень красивой форме, его встречают как героя, я в толпе стою… Живу в каком-то общежитии, на какой-то фабрике. С ним не встречаюсь, ребенка не вспоминаю… Я падаю с поезда между вагонами, хотела перескочить с вагона на вагон, руки сорвались… перед смертью вижу его и засыпаю, то есть умираю…