Лия Соколова - Рэйки. Ты не один. Опыт регрессии памяти.

– Они твои родные?

– Нет.

– Кто они?

– Не знаю.

– Ты здесь живешь давно?

– Всегда.

– Ты помнишь свою мать?

– Нет.

– Ты помнишь, как мать принесла тебя сюда, кормила грудью?

– Да.

– Куда она делась?

– Не знаю.

– Ты подкидыш?

– Да.

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Хочу есть.

– Подойди к мужчине внизу, толкни его. Он дышит? Он теплый?

– Нет, он холодный.

– В доме есть вода, еда, какая-нибудь утварь в сенях, во дворе?

– Нет ничего.

– А что вы здесь ели?

– Суп из травы.

– Кто эти люди? Староверы, отшельники, охотники?

– Не знаю. Мне страшно.

– Ты видишь себя в десять лет? Что на тебе надето?

– Вижу. Белое платье, худая.

– В двадцать лет?

– В платье, худая.

– В тридцать?

– Я худая, в черном платье и тяжелых ботинках.

– Где ты взяла эту одежду?

– На камне лежало платье, рядом стояли ботинки.

– Значит, тебе люди подбрасывали одежду?

– Не знаю. Наверное.

– Где ты спала?

– В шалаше, на траве.

– А зимой? В лесу?

– Да.

– Что ты делала все годы?

– Таскала камни… чтобы построить дом.

– Ты его построила?

– Да. Я сижу на камне в доме.

– Какая крыша в твоем доме?

– Крыши нет.

– А стол, стул?

– Камень.

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Усталость, пустоту…

– Ты чувствуешь обиду на людей, на мать, которая тебя оставила?

– Нет. Я устала.

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Я не хочу жить.

– Что ты делаешь?

– Я встаю и иду в гору, поднимаюсь по ступеням… я их сама вырубила. Я на вершине…

– Зачем ты поднялась на вершину? Чтобы прекратить жизнь?

– Да, я устала жить.

– Что дальше?

– Я падаю вниз.

– Что ты чувствуешь? Тебе страшно?

– Нет. Мне хорошо. Облегчение.

– Душа твоя отлетела. Она видит свое тело?

– Да. Я лежу у реки. Без единой царапины. Вижу орла. Он клюет мое тело…

– Успокойся. Твоя душа теперь может лететь к своей матери… ты видишь ее?

– Да… Толстая, в пышной юбке, во дворе много детей…

– Пожалуйста, попроси у нее прощения за то, что покидаешь ее, и за то, что раньше не пыталась ее увидеть и простить. От всего сердца прости свою мать за то, что она оставила тебя чужим людям. Она сама страдала от этого, она не виновата… Ну как, ты простила ее? И она простила тебя?

– Да, она улыбается мне.

– Тебе легко?

– Да.

– Лети в небо… Ты свободна.

(Долго летает среди звезд.)

– Звезды какие?

– Как электрический свет… И они меня принимают, любят.

– Ты чувствуешь их отношение? Они, по-твоему, разумны?

– Да, они живые…

– Ты летишь дальше?

– Да…Меня встречает Саи Баба… Обнимает (Алиса плачет) , любит меня.

– Он что-нибудь говорит?

– Нет. Просто улыбается, стоит рядом.

– А дальше?

– Говорит: «Тебе надо вернуться на Землю для новой жизни».

– Тогда возвращайся…

(…После перерыва продолжаем регрессию.)

– Найди дверь, которая приведет тебя в ту жизнь, где ты встретишься с мужчинами, имеющими с тобой проблемные отношения в нынешней жизни. Ты нашла эту дверь?

– Да. Я стою в темном коридоре. Передо мной много клеток.

– Что это за клетки? Кто в них? Мужчины?

– Да.

– А ты кто? Кем ты себя ощущаешь?

– Мужчина. Мне 18 лет. На мне форма железнодорожника, сапоги кирзовые. Зовут Саша.

– Что за помещение, в котором ты находишься?

– Не знаю.

– Это тюрьма?

– Нет.

– Лагерь?

– Не знаю. Возможно.

– Что ты здесь делаешь?

– Охраняю.

– Кого?

– Этих мужчин.

– Ты узнаешь кого-нибудь из них? Подойди к первой клетке. Кто в ней?

– Борис. Его зовут Борис. Я узнаю в нем своего нынешнего партнера по бизнесу, ему 35 лет.

– Как он выглядит?

– В черной спецовке. Сидит на соломе. Злой.

– Спроси его, за что он здесь?

– Он отвечает: «Не твое собачье дело».

– Тебе его жалко?

– Нет.

– А кто в соседней клетке?

– Иван, ему лет 35, хорошо одет, полный, в брюках, куртке опрятной. Сидит недавно за мелкое хулиганство. Тоже на соломе. Похож на моего знакомого по бизнесу.

– Спроси его, что он совершил?

– Не говорит. Бурчит: «Хочу и сижу, отвяжись».

– Кто в другой клетке?

– Мой отец. (У нее перехватывает горло, плачет.) Сидит за участие в драке. Но говорит, что не виноват. Его зовут Рамзис, как и моего нынешнего отца. Седой, красивый, благородной внешности. Улыбается насмешливо, но не зло. Он не сидит на соломе, стоит. Я хочу его выпустить, это в моих силах. Но он улыбается и молчит.

– Много других людей здесь в клетках?