Артем Клейменов - Инста для чокнутых

Предстоял поиск себя настоящего. Долгий и невероятно запутанный. Ведь можно запросто ответить на вопрос: «Кто есть ты». При этом, совершенно очевидно, что это будет слишком уж поверхностное суждение. Чего явно недостаточно! Большинство довольно быстро доходят до этой, прямо скажем, начальной стадии самопознания, а дальше происходит весьма любопытная штука – личность наполняется чувством собственной важности, плюёт на внешнюю информацию, перенаправляя заинтересованное внимание исследователя к совершенствованию самой себя. Как будто в этом есть особый смысл. Такая вот безоговорочная и тотальная победа хитрющего Эго!

#Эго – бесцельное мотание от себя к себе

Мы рассуждали на эту тему и не понимали, что делать дальше. Отто казалось, что ответ на этот вопрос у меня уже есть и искренне удивлялся декларируемой некомпетентности. Справедливости ради, что-то мне наверняка известно, но сформулировать это, увы, не мог, так как не осознавал происходящего и что гонит от родного дома, привычной жизни и вполне приемлемых рутинных хлопот.

Ситуация в целом казалась чрезвычайно сложной – ни намёка на ясность и никаких идей. О чём могу сказать только одно: «В какой-то момент, ты перестаёшь удовлетворяться тем положением вещей, которое есть и если ты более или менее благополучен, то сознание начинает искать ответы в стороне от приобретения стандартных земных благ». В моём случае, это сопровождалось ещё и неким «безумием» – видениями, нелогичными действиями и объективным саморазрушением на уровне социума.

@shaenblats

Привет, крутые пацаны и приравненные к ним лохи, красивые девчонки и их сексуальные подружки. Короче все, кто любит жизнь и увлечённо читает эти посты. Зовите меня, как уже привыкли – герр Шаенблатс. Ну, и идём дальше.

#Хельсинки

Автобус плавно остановился у центрального вокзала Хельсинки. Несмотря на глубокую ночь по площади бродили компании, в основном подозрительный восточный люд и сосредоточенные полицейские. Что неприятно удивило. Пришлось констатировать – мой любимый романтический Хельсинки умер. Неприглядная картина настолько не гармонировала со сложившимся внутренним представлением, что нервно забрав бутылку граппы у Отто, в суете позабыв попрощаться, несусь от этого «ужасного» места.

Хотелось сбежать, как от этой реальности, так и от реальности вообще. Стало больно, но не от разочарования городом, а скорее от того, что всё вдруг резко поменялось, разрушив нажитые представления и иллюзии. Вы, мои дорогие друзья, каждый день точно так же бежите, возможно, даже не осознавая этого. И, увы, бесконечно боитесь себе в этом признаться. Или вообще не готовы осознавать происходящее. А мне, извините, уже всё равно и вот бесцельно мчусь по ночному городу, не особо заботясь о направлении движения и вящих философских измышлениях.

Хочется спрятаться от всего: от нового приятия города, от себя, нахлынувших мыслей и самое главное, от того, что заставляет менять пространства, страны и думы. Мне страшно, слёзы невольно текут по щекам, а сердце бьётся так, что больно дышать. Тут приходит интересная мысль: «От беготни ж скоро устану и наверняка усну, а это точно успокоит и даст возможность забыться». Просто надо спрятаться, да так, чтобы никто не видел и не трогал.

Передо мной глухая стена, высотой примерно метр семьдесят, перелезаю и к своему недоумению оказываюсь на кладбище, среди аккуратно вкопанных в землю плит, стандартного финского погоста.

Как ни странно, стало намного спокойнее, но через какое-то время, начинаю понимать, что нахожусь тут не совсем один. Сначала «они» были очень деликатны и старательно не проявляли себя, но с каждой минутой их любопытство росло и «они» начинали проявляться в виде мелькающих в сознании теней, а потом и еле уловимых образов.

Обращаю внимание, если у вас произойдёт подобный опыт, ничего не бойтесь, «они» почти безобидны и для начала, хотят только одного, чтобы вы знали их имена. Для них это почему-то важно. Сущностей две – «Адель Мари» и «Анна». У них есть не только имена, но и некоторое понимание о самих себе. Одно существо, довольно уверенное в себе, кровожадно и предельно нагло рассматривает меня, а другое, слегка потерянное, явно ищет помощь. Общее в них только одно, они радовались тому, что их ощущают. Существо, которое искало помощь, называло себя «Анна» и просило об услуге. Но пока не понимаю, что ей надо, так как «слова» Анны постоянно прерывались, она, словно заика, «произносила» их, коверкая и удлиняя слоги. Это несколько утомляло. Другое существо, дав мне немного помучиться, предложило снять обувь и встать голыми ногами на слегка влажную кладбищенскую землю, выразив уверенность, что это поможет лучше «слышать».