Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо

Но через пару месяцев он опять пожаловался на обострение заболевания. На этот раз я обнаружил лишь радикулитные боли. Но зато теперь главный невропатолог диагностировал рассеянный склероз! Просто чертовщина какая-то!

Как бы то ни было, до отъезда Олегу оставалась пара-тройка месяцев, и он предложил мне купить его двухкомнатную квартиру. Квартира была хороша: новая (дому два-три года), удобная планировка, все раздельно, большая кухня. Ленинградский проект. Одно неудобство – дальний микрорайон. Но почти у леса, и с транспортом проблем нет. Дом находился на Московском шоссе и, собственно, был последним домом по дороге в Москву. Когда въезжаете в Орел со стороны Москвы, то это первая пятиэтажка слева, скрытая за деревьями. Это обстоятельство меня тоже привлекало. Ведь в квартире уже была энергетика эмиграции, а жильцы повторяют судьбу прежних владельцев. Мне хотелось воспользоваться этим обстоятельством. Во-первых, Орел стал для меня тесен. Как говорил один мой приятель: «Ты можешь быть гением, но жить надо в Москве». А во-вторых, дочь подрастала, и ей надо было дать образование. Моей жене Орел вообще никогда не нравился.

Нравился ли мне Орел? Cotte si cotte да, как говорят французы. Но отношусь я к нему очень хорошо. Это отношение сформировано людьми, которые живут в нем. И Орел меня умиляет, как умиляет своей наивностью и простотой дитя.

А какие города мне нравятся? Смоленск красив. Ярославль люблю. Санкт-Петербург. Но это города северные. Иркутск. Хабаровск. Тоже холодно. Да и моря хочется. Владивосток? Теплее. Рига, Барселона, Биарриц… Хорошо. А может, Гонконг или Токио?

А вам, живущим в большом городе, и страдающим от утраты смысла жизни, рекомендую посетить Орел. Или любой другой город русской глубинки. И вы поймете, что жизнь… бессмысленна. В больших городах смысла, правда, тоже нет. Суета, рекламные огни, большие магазины и пробки на дорогах создают иллюзию жизни. Часто иллюзия заменяет смысл.

Квартира Олега была уже пятой или шестой в моей жизни. Продав свое жилье, я договорился, что покупатели немного подождут, пока мы переедем. Но Олег задержался с отъездом на неделю, и нам пришлось начать перевозить вещи. Посещая дом Олега, я поражался царившей там атмосферой болезненности. Про Олега я рассказал. Инна постоянно жаловалась на головную боль и большую часть времени проводила, лежа на диване с учебником иврита в руке. Девятилетняя дочь страдала носовыми кровотечениями вплоть до вызывания скорой помощи. Мне было очень жаль ребят. Ведь еще год назад были кровь с молоком! А впереди чужая и, как мне казалось, жесткая страна.

Въехав в новую квартиру, мы стали обживаться. Больше всего новой обстановке радовалась Настя. Однако первая ночь была омрачена ее истерикой. Дочь проснулась часа в два ночи с плачем. Попытки успокоить четырехлетнего ребенка окончились безрезультатно. Качание, пение песен, поглаживание, поение водой и чаем были безрезультатны. Мы понимали, что, скорее всего, дочь перевозбудилась днем. Но прошло полчаса, час, а ребенок не унимался. Мы сами уже были никакие. Такого ранее не было никогда, тем более что Настя отличалась необычайно спокойным характером.

Предположили и сглаз. Зажгли свечу, опрыскали святой водой и положили под матрас нож. Я читал канон. Жена баюкала. То ли эти меры помогли, то ли ребенок устал, но наступил долгожданный сон.

Через две недели я сам проснулся среди ночи. Меня мутило. Я дошел до унитаза, меня немного вырвало, но обратно в постель я вернутся не смог. Голова кружилась так, что не мог даже лежать, тем более передвигаться. Такое состояние, наверное, испытывают люди, страдающие морской болезнью. Я сидел на полу у дверей в санузел, опершись спиной о стену, и не мог пошевелиться. Жена дала мне одеяло. И через некоторое время я заснул в этом же положении. Лишь под утро перебрался в постель.

Выспавшись, на следующий день я чувствовал себя хорошо. Свое состояние связывал с вчерашним походом в гости. Съел что-нибудь. Хотя жена чувствовала себя прекрасно.

Еще через две недели приступ повторился утром перед выходом на работу. Обошлось без рвоты. И полулежал я уже на диване. То, что творится что-то не то, я уже понял. Объяснима теперь мне была и болезненность семьи Олега. Разумное объяснение – токсичные материалы, из которых сделан дом. Или мебель, оставшаяся от хозяев. Иногда мне казалось, что я чувствую какой-то неприятный химический запах.

Мы стали расспрашивать жильцов дома. И выяснили, что не все так просто. Неприятности были у всех, причем совершенно различного характера. Самая интересная история приключилась с нашей соседкой по лестничной площадке. Она, так же как и семья Олега, до этого проживала с мужем в общежитии. Там же и родила сына. Потом получила квартиру и переехала сюда.