Георгий Гурджиев - Беседы Вельзевула со своим внуком

Если вы действительно так думаете, вы очень, очень сильно ошибаетесь.

Во-первых, я далеко не молод. Я прожил так долго, что, как говорится, не только «прошел суровую школу», но и «пропущен через мельничные жернова». Во вторых, я пишу не для того, чтобы сделать карьеру или встать на ноги при помощи этой профессии, которая, добавлю, по-моему, предоставляет тем, кто ею занимается, много возможностей для того, чтобы отправиться прямиком в ад. Я признаю, конечно, что такие люди действительно доводят себя до этого, потому что, ничего не зная о себе, они пишут трескучие рассказы, рассчитывая на дешевый эффект, и, приобретая со временем литературный вес, ослабляют человеческую психику, которая достаточно слаба и без этого.

Что же касается моей собственной карьеры, то благодаря силам, действующим на меня сверху и снизу и, если хотите, справа и слева, она уже состоялась много лет назад, и я давно твердо стою на ногах, и достаточно твердо. И я совершенно уверен, что они не подведут меня еще много лет к досаде моих прошлых, настоящих и будущих врагов.

Вот еще одна сумасбродная идея. Я специально попрошу типографа, которому вверю мою книгу, первую часть печатать так, чтобы читатель мог прочитать ее, не разрезая остальные страницы. Когда он изучит мою необычную манеру письма, сильно и ненавязчиво вызывающую в его сознании возбуждающие образы и утешительные мечты, то если пожелает, сможет, без лишних препирательств с книгопродавцом, вернуть книгу обратно и получить свои деньги назад.

Я так и поступлю, потому что только что вспомнил историю, которая произошла с одним курдом из Закавказья. Я услышал ее в ранней юности, и позже всякий раз, когда я воскрешал ее в памяти, она вызывала у меня постоянный и неугасимый импульс нежности. Я думаю, что и для вас, и для меня будет полезно подробно остановиться на этой истории.

Рассказать это будет полезно главным образом для того, чтобы положить соль, или, как говорят современные еврейские купцы, «цимес» этой истории в основу того нового литературного стиля, с помощью которого я собираюсь достигнуть той цели, что я преследую, приступая к новому для меня занятию литератора.

Так вот, этот курд однажды пришел в город по какому-то делу, и увидел на базаре палатку со множеством разных фруктов. Среди них он заметил один особенный, очень красивый и по цвету, и по форме. Все это так подействовало на его воображение, что он решил несмотря на нехватку денег, сделать все, что можно, чтобы купить хотя бы один из этих даров природы и вкусить от него.

И тогда с несвойственными ему пылом и смелостью он вошел в палатку и, указывая своим мозолистым пальцем на прекрасный плод, потребовал у продавца назначить цену. Продавец ответил, что фунт этих овощей стоит шесть медных монет. Посчитав цену за такой прекрасный фрукт не слишком высокой, наш курд решил купить целый фунт. Закончив свои дела в городе, он в тот же день пешком отправился домой. Проходя закатными холмами и долами и волей-неволей осознавая внешние стороны этих чарующих краев на лоне природы, нашей общей матери, и невольно вдыхая чистый воздух, не отравленный испарениями промышленных городов, наш курд естественно испытал внезапное желание порадовать себя какой-нибудь простой пищей. Усевшись на обочину, он достал из сумки хлеб и овощи, казавшиеся ему такими прекрасными, и неторопливо принялся за еду.

Но… о ужас! Скоро он почувствовал сильное жжение внутри. Невзирая на это, он продолжал есть. И этот несчастный двуногий обитатель нашей планеты продолжал есть только благодаря тому особому человеческому свойству, о котором я уже упоминал и которое решил положить в основу новой литературной формы, творимой мною, и этот принцип будет подобно маяку освещать мой путь к цели. Если вы решитесь читать мои писания дальше, то со временем, в зависимости от вашей понятливости, ухватите их смысл и значение; быть может, еще в конце этой главы вы уже учуете что-нибудь.

И вот, когда наш курд был потрясен необычными ощущениями, порожденными в теле этой странной трапезой на лоне природы, по дороге шел его приятель, слывший толковым и опытным. Увидев, что лицо курда пылает, а глаза переполнены слезами и что, несмотря на это, будто решившись исполнить свой самый важный долг, он продолжает поедать настоящие стручки красного перца, земляк сказал ему: «Что ты делаешь, ты, осел! Ты же сгоришь живьем! Немедленно прекрати есть этот варварский овощ, такой чуждый твоей природе!». Но наш герой ответил: «Нет, я нипочем не остановлюсь, не зря же я отдал за них последние шесть монет. Если даже моя душа покинет тело, я продолжу есть».