Елена Райдос - Когда солнце взойдёт на западе

Проснувшись утром в своей постели, Кира долго не могла сообразить, что же произошло. Вот только что она слушала шуршание морских волн и гортанные крики чаек, а теперь, вместо шума прибоя, было завывание холодного ветра за окном, а вместо чаек, звонкий требовательный голосок Тиночки, возмущённой тем, что мамы нет рядом. Кира не решилась поделиться своими ночными переживаниями с мужем, ей казалось, что столь яркий, правдоподобный до мельчайших деталей сон мог быть свидетельством какого-то умственного расстройства. Сновидице было откровенно страшно, она замкнулась и постаралась забыть о ночном приключении.

Но не тут-то было, через два дня ей снова приснился живой сон. На этот раз Кира оказалась в ночной Москве. Только родной и хорошо знакомый город во сне преобразился самым волшебным образом. Это точно была Москва, Кира узнавала почти все улицы и здания, но этот город был как бы улучшенной копией настоящего. Первое, что бросилось в глаза – это обилие парков и пешеходных зон, а ещё чистый воздух без привычной вони выхлопных газов. Автомобили внешне были похожи на реальные, но ездили почему-то почти бесшумно. И главное, в застройке совершенно отсутствовали как многоэтажные строения из стекла и бетона, так и однообразные спальные муравейники. Всюду были добротные красивые дома с архитектурными излишествами в виде колонн, портиков, башенок и барельефов не выше шести этажей. И опять Кира бродила по полузнакомым улицам пока ни утомилась и ни прикорнула на лавочке в парке. А проснулась в своей постели.

После второго сна она отчётливо поняла, что проблема не рассосётся сама собой, Кире срочно требовалось посоветоваться с кем-то, кто не станет сходу крутить пальцем у виска. Впрочем, выбор собеседника был очевидным. Не нужно было быть ведущим аналитиком, чтобы обнаружить связь между живыми снами и занятиями по осознанному сновидению. Поэтому Кира позвонила Егору и договорилась с ним встретиться в сквере у своего дома рядом с детской площадкой, чтобы во время разговора присматривать за Тиночкой. Тренер выслушал её взволнованный рассказ и надолго задумался. Кира ждала его ответа как приговора, и чем дольше продолжалось молчание, тем тоскливее становилось у неё на душе. Она видела, что Егор был откровенно обескуражен её признанием, и противный липкий страх начал затоплять её сознание, словно болотная жижа.

– Прости, Кира, я с таким раньше не сталкивался,– наконец смущённо произнёс наставник. – Наверное, тебе стоит прекратить практики по осознанному сновидению, если сны вызывают у тебя такой страх.

Страх. Это слово, словно отмычка, открыло двери затаившемуся где-то в глубине ужасу, и тот вырвался на свободу. Кира судорожно вздохнула, и слёзы полноводной рекой хлынули из её глаз. Она даже не пыталась унять истерику, мысль о вероятном безумии поглотила всё её существо. Егор в первый момент испугался столь эмоциональной реакции своей ученицы, видимо, принял её рыдания за ещё одно подтверждение неадекватности. Но уже через несколько секунд ему стало стыдно, он обнял плачущую женщину и принялся её утешать, бормоча ободряющие, ничего не значащие слова. Вот в таком виде их и застал Семён, вернувшийся с работы в неурочное время.

Да, с этой сцены и началась их размолвка. Кире пришлось поделиться с мужем причиной своих рыданий. Она ожидала, что он может не поверить или, наоборот, посмеяться над её страхами, но вышло иначе. Выслушав сбивчивые объяснения жены, Семён только согласно покивал, словно это было в порядке вещей. Никаких обвинений или насмешек, типа, всякое бывает, проехали. Вот только, взглянув в глаза мужу, Кира едва опять не зарыдала, в его глазах была такая боль, словно она рассказала ему о смертельной болезни, а не о снах. Всю следующую неделю Семён ходил сам не свой, стал замкнутым, отвечал односложно, старался избегать разговоров и выяснения отношений. А через неделю он уехал в командировку.

Эти частые командировки на несколько дней были частью его работы, и Кира поначалу даже обрадовалась, что у них обоих будет время выдохнуть и привести мысли в порядок. Поэтому первые три дня она даже не тревожилась. Но прошла неделя, а Семён всё не возвращался, его телефон не отвечал, на послания он тоже никак не реагировал. На десятый день отсутствия мужа Кира уже всерьёз задумалась о том, чтобы обратиться в полицию. Но именно в тот момент, когда она совсем было уговорила себя, что с ним случилась беда, на её столе появился тот самый злосчастный конверт. Беда действительно случилась, но не с ним, а с ней самой.