Борис Участный - Тайны снов

Так вот, изо дня в день, из вахты в вахту мы и узнавали друг друга или, правильнее будет сказать, она узнавала… я лишь болтал без умолку, а она всё слушала, слушала, как будто размышляя о чём-то своём, и всё больше молчала. Мне иногда казалось, что она меня вообще едва ли слышит, но это была, наверное, первая моя ошибка в суждениях о ней. Она не только всё прекрасно слышала, но и хорошо запоминала, или вообще уже знала, но всё равно молчала, и снова слушала, слушала. Тогда мне показалось, что я даже в этом стал к ней уже понемногу привязываться, и мне всё больше нравилось, как она слушает, как молчит… как почти не пользуется косметикой, как ещё по-детски, немного несуразно с её статью и внешностью одевается. В ней проявлялась для меня, вся красота и спокойствие античности. Конечно, я уже влюблялся… Но пока это выглядело, как та самая безобидная симпатия – вполне привычная, приличная и совершенно ещё обычная.

И всё же через два месяца совместной работы, наши отношения каким-то непостижимым и непонятным образом стали неумолимо меняться. Я неожиданно совсем по-другому взглянул на неё… и отчего-то всё чаще и чаще стал вспоминать ту дивную ночь с явлением странной Незнакомки: что-то неуловимо похожее было и в её стати, и в телосложении – да и сама Вера удивительно менялась – всё отчётливее намечались взаимные симпатии, неожиданные для нас обоих. По всем представлениям, я не мог заинтересовать её больше чем «сказочник» и не должен был строить романтических иллюзий в отношении молодой девушки. Нежелательность этого она понимала даже лучше меня, но эта нежелательность всё равно отчего-то продолжалась и продолжалась – и в моём случае она, в конце концов перешла определённую грань и перестала быть нежелательностью, превращаясь уже в самую желанную желательность. Во мне что-то сломалось и неустанно начинало просыпаться, с неудержимой, незнакомой доселе силой сметая все моральные и нравственные преграды. Однажды я не выдержал и спросил её: «Может ли между нами что-то быть?» Вера даже улыбнулась тогда, и спокойно ответила: «Нет…» Она ещё абсолютно была уверена в себе. Мне казалось, она просыпалась намного медленнее меня и, будучи спокойной и физически хорошо развитой, могла хорошо контролировать свои эмоции и нежелательные душевные порывы.

Мне иногда и самому казалось, что я какой-то ненормальный и зашёл в своих мыслях и фантазиях слишком далеко и просто морочу ей голову, своим сумасшедшим воображением! Однако самым странным для меня и, возможно, страшным для неё было то, что в глубине души ей это нравилось, и она мне молчаливо верила. Невольно приходили в голову мысли: что она такая же ненормальная, как и я! И то, что казалось совсем недавно невозможным, всё больше оживало, будоражило и пугало. Казалось, она уже корила себя за некоторые излишние симпатии, которых не должно было быть, по её мнению, за те ненужные мысли и слабость, которые она уже проявляла. Она отчётливо понимала, к чему может привести подобное увлечение и совершенно не могла понять: откуда оно возникло?.. В наших отношениях по-прежнему не было никаких ухаживаний, дорогих подарков, обещаний, тайных встреч и всего того, из чего привычно строятся отношения между мужчиной и женщиной. Были только глаза, желавшие много сказать, и слова, говорящие совсем не то… Казалось, я слишком много болтал, а она всё так же молчаливо и будто отвлечённо слушала. И всё равно между нами что-то постоянно происходило, мы это чувствовали даже просто стоя рядом – ощущалась какая-то невидимая душевная игра, какая-то дрожь, независимая от наших желаний или нежеланий. Ощущения были новы для нас обоих, но я тогда думал, что я сильнее всё это чувствую, потому что совсем не мог уже скрывать своего отношения и совсем терял разум – как под воздействием какого-то неведомого и сильного наркотика. Иногда мне казалось, что это просто невозможно контролировать! Но может быть и так, что я оказался лишь слабее и менее сдержанным в этих испытаниях, чем она, ей каким-то непостижимым для меня образом всё же удавалось не терять голову и сохранять рассудок, определённое хладнокровие, ясность ума и необходимую дистанцию. Ну а я, который считал себя многоопытным и умудрённым в этих отношениях человеком, самонадеянно возомнивший, что смогу своим красноречием безответно понравиться молодой девушке, вновь оказался в роли наивного незрелого подростка, посчитавшего себя взрослым, перед глазами доброй и любящей мамы.