Майкл Леннокс - Маленькая книга сновидений

Когда мне было пятнадцать лет, моя мама готовилась к экзамену на степень магистра в сфере социальной помощи. Меня всегда привлекали ее книги на книжной полке. Однажды я заметил «Толкование сновидений» Фрейда и увлекся чтением. Хотя я был развит не по годам, не думаю, что в столь юном возрасте многое понял из прочитанного, но определенно усвоил одну очень важную вещь: сновидение – это то, что приходит изнутри человеческого разума, и, истолковав его, можно получить некую ценную информацию.

Поэтому однажды, когда мои приятели в очередной раз завели разговор о снах, я почувствовал, что не в силах подавить желание как-то прокомментировать их рассказы. Честно говоря, я не представляю, на чем была основана самонадеянность, побудившая меня выступить со столь нелепым предложением, но поскольку я был не из тех, кто привык держать свое мнение при себе, так было и на этот раз. В результате произошла удивительная вещь. Стоило мне услышать сон, как мое воображение тут же вспыхивало яркими красками. Потом я делился своими мыслями о том, что мог означать сон, как мне подсказывало воображение. В то время я не имел ни малейшего представления, что делаю, но люди с самого начала реагировали на мои рассуждения с любопытством и, что еще больше настораживало, с одобрением. У меня явно был дар, и потому я брался за толкование сновидений снова и снова, пока (к тому времени мне уже исполнилось двадцать пять) не выслушал их сотни. Я уже не удивлялся, когда у меня звонил телефон, и звонивший заявлял: «Мой друг такой-то говорит, что ты знаешь значение моего сна!» Я вошел во вкус.

В последующие десятилетия моя жизнь и работа были посвящены снам и их толкованию. Я получил степень магистра и доктора психологии. Интересно, что в аспирантуре подход к интерпретации сновидений был очень узким и предельно четким: мы никогда и ни при каких обстоятельствах не должны были говорить клиенту, что означал его сон. Вместо этого нас просили терпеливо ждать, предоставив человеку самому размышлять о значении своих снов и наполнявших их образов. Но как бы я ни пытался применить данный подход, я не мог игнорировать тот факт, что стоило мне услышать сон, как я уже интуитивно понимал его значение. Обычно я делился своими предположениями, и почти всегда мои догадки вызывали радостное восхищение.

Я знал, что поступаю правильно, и хотя мой подход не поощрялся в клинической практике, я обещал, что останусь верным своему дару. Кроме того, я решил, что мне необходимо разобраться в этом мистическом процессе, дабы лучше понять, как это происходит, и, возможно, рассказать другим о своем подходе, чтобы они научились делать то же самое. Первое, что я заметил: сны – это истории, но они говорят на языке символов. Все символы имеют значение. Каждое значение основано на какой-то вещи: что она такое, для чего используется или в чем ее сущность, а также на тех качествах, которыми она обладает.

Вот питьевая вода в стакане. Она необходима для жизни. Следовательно, стакан воды представляет мою способность почерпнуть нечто важное для меня. Разбитый стакан во сне символизирует трудность в привлечении того, что мне нужно, чтобы действовать должным образом.

Каждый третьеклассник знает, что змеи сбрасывают кожу. Эти пресмыкающиеся растут незаметно для внешнего мира, пока внезапно не наступает момент поменять старую «одежду», а под ней уже новая, целиком и полностью сформированная. Поэтому змеи олицетворяют изменение и трансформацию. Сон о встрече со змеей во время прогулки в лесу означает, что меня ждут перемены. Моя эмоциональная реакция на змею – страх или восхищение – может придать окраску тому, как я отношусь к переменам, которые нашли отражение в сновидении.

Всякий раз, слушая чужой сон, я как будто «читал» рассказ. Человек описывал события, которые происходили в сновидении, но я замечал, что вижу нечто другое. Для меня язык сновидений был символическим, и именно на символы я обращал внимание. Они выстраивались в моей голове таким образом, что я «видел» историю, рассказанную на их языке. По-видимому, этот язык был понятен мне от рождения, думаю, это все равно как быть билингвом. Облекая интерпретацию в слова, я переводил символы так, чтобы получался рассказ о поведанном сне. Мой дар не в том, что я знаю нечто такое, чего не знают другие. Мы все постигаем универсальный смысл через коллективное бессознательное. Мой дар в том, что я могу делать это очень быстро и пересказать человеку значение сна, как только услышу его. Размышляя о своих сновидениях, мы все соприкасаемся с врожденной мудростью.