Елена Уварова - Книга всей моей жизни

Только папа меня и баловал, всегда покупал, что я просила, не мог отказать. А я больше всего на свете любила конфеты, шоколад и мороженое. Сейчас я понимаю почем, – отвергнутый сверстниками ребенок заедал свою горечь сладким.

Мама меня часто посылала в булочную за хлебом, а рядом был большой продуктовый магазин. После булочной я всегда туда заходила, в кондитерский отдел, полюбоваться на витрины. Внизу за стеклом в первых рядах стояли торты всех форм и размеров и мои любимые “Сказка” и “Шоколадное полено”. Сверху всевозможная карамель – “Барбарис”, “Подушечки”, ирис “Кис-Кис”… Затем ряды шоколада “Аленка”, “Золотой Ярлык”, “Октябрь”, шоколадные “Медали”… А завершали эту сладкую симфонию шоколадные конфеты “Мишка”, “Ну-ка, отними!”, “Кара-Кум”, “Красный мак”, “Белочка”, “Трюфель”… А еще там были огромные конфеты “Гулливер”, размером с шоколадку, я их помню только в детстве, потом они куда-то пропали… А какой там стоял аромат…, мммм…, как было не потерять голову? Если, по счастью, у меня оставалась сдача от хлеба, я покупала одну шоколадную конфетку, хотя карамели на эту сумму можно было купить намного больше, но я выбирала всегда шоколадную.

Кондитерские магазины мне снились с завидным постоянством. Во взрослом возрасте уже реже, они заменились на огромные универмаги с одеждой, обувью и украшениями, но только я во снах никогда ничего не покупала. Ходила, смотрела, искала и не находила ничего мне нужного. И не удивительно, я не там и не то искала. В сонниках такие сновидения объясняются нехваткой чего-то остро необходимого нам для жизни, а если мы этого не находим, то нужно исследовать собственный разум для поиска информации, которая может удовлетворить сознание. Впоследствие я поняла что искала – путь духовного развития.

Управитель Первого Дома в Девятом Доме.

“Позитив: внимание к духовным проблемам существования, … поиск расширения возможностей для развития личности в иных культурах и в философских исканиях”.

Марион Марч “Лучший способ выучить астрологию”

Родители любили праздники и гостей (я, конечно, тоже!) и у нас дома часто собиралась уйма народу. Новый год в нашей семье всегда праздновался с наибольшим размахом. Папа покупал живую елку, большую, до потолка, ставил ее в банку с марганцовкой, банку в перевернутую табуретку, привязывал накрепко к ней елку, а табурет обматывал вокруг белой бумагой. И потом мы все вместе ее разрисовывали и украшали елку. Вот здесь я была в своей стихии, это было похоже на сказку – зеркальные шары и прозрачные витые сосульки, сказочные персонажи на прищепках, шишки в снежных шапках, гирлянды цветных лампочек и блестящая мишура – все это горело и сверкало, и завораживало, как во сне.

Я подолгу рассматривала елочные игрушки, прежде чем повесить. Каждая была маленьким произведением искусства, даже простые бумажные птички на редкость красивы. До сих пор все они, как живые, стоят у меня перед глазами.

На такую елку приходили гости, для них готовилось еды на неделю (помню огромную эмалированную кастрюлю литров на десять, в ней варили ножки для холодца). Мама открывала банки с маринованными огурцами и квашеной капустой. Я напоминала папе, чтобы он купил два торта, одного явно не хватит! А выпивки какой только не было! – вино, коньяки, рябиновая настойка (мамина любимая), для нас с сестрой газировка. Вся она любовно разливалась по пузатым хрустальным графинчикам. Стол сверкал крахмальной белизной.

Мама одевала платье из ультрамариновой с серебром парчи, папа всегда покупал ей самые последние модели, сейчас такую называют “футляр”, она подчеркивает все формы. (Через несколько лет сестра выпросила это платье у мамы поносить, хотела ушить, кроила-кроила, а в итоге, все что от него осталось – это жилетка!) Обязательно делала высокую прическу с шиньоном и одевала лодочки на шпильках. (Этот шиньон был из натуральных волос, сестра его потом распатронила и подкладывала в лифчик для эффекта). Наша мама была всегда красивее всех женщин, это факт, а уж в праздничном наряде просто царица. Папа ее очень любил и это тоже факт.

Но вот новогодняя ночь подходила к концу, гости разъезжались по домам, родители их провожали. А дети оставались один на один с массой соблазнов в виде конфет, пирожных и непознанных пузатых графинчиков на столе. Сестра, еще не зная такого слова, как дегустация, но уже имея пытливый ум и пламенное желание испробовать в этой жизни все, но сначала на мне, взяла большую граненую рюмку и налила в нее понемногу из каждого графинчика. И посоветовала лихо выпить залпом, как это делали гости. Я как будто проглотила огненного дракона, а сестра заботливо предложила закусить конфеткой. Увидела, что я до сих пор еще жива, тогда и сама попробовала на вкус, но только кончиком языка, она всегда была хитрющей.