Екатерина Асмус: Моя рука – биокомпьютер

В детстве я чуть не утонула. Мне было шесть лет. В 1943 году мы с матерью были эвакуированы из блокадного Ленинграда и ехали в Татарию. Мы, вместе с другими эвакуированными семьями, пробирались вглубь страны в теплушках долгие месяцы… В одном из пунктов переправы мы опоздали на катер и очень переживали, удастся ли сесть на следующий. А катер, ушедший без нас, разбомбили! То есть в тот момент жизнь мне высшие силы сохранили. И вот, наконец – конечный пункт – станция «Челны». Взрослые разводили костры, кипятили чай, готовили немудреную еду, а мы, ребятишки, конечно же, стали бегать и играть на деревянной пристани, уходящей далеко в реку. И как-то так получилось, что я зазевалась, и с разбегу, прямиком, полетела в воду! Плавать я, ленинградский, да еще и блокадный ребенок, конечно, не умела! Что было дальше – не помню, но меня выловили уже у берега. Взрослые всполошились – как ты выплыла? А я и не знаю – как! И до сих пор не представляю, как это получилось. Так я прошла через воду и осталась жива.

Под землей я оказалась, поехав на экскурсию в Кунгур. Кунгурская пещера, очень глубокая – это одна из самых старинных и знаменитых достопримечательностей Сибири и Урала. Пещера находится в Пермском крае, на правом берегу реки Сылвы на окраине города Кунгур в селе Филипповка, в 100 км от Перми.

Попав в пещеры, ты проходишь километры под горами. Всю дорогу под землей меня мучил смутный страх, не от самой пещеры, а от сознания, что за мной кто-то невидимый идет! Тогда я еще не понимала, что улавливаю ауру покойных, это знание пришло ко мне позже, когда я работала в Италии, об этом я потом расскажу подробно. Разумеется, тогда, в Кунгуре, я даже и не думала ни о каком своем «посвящении», «инициации», а просто вместе с другими туристами осматривала древнейшие достопримечательности. Но земля уже в тот момент проверила меня «на прочность» и то, что должно было произойти – произошло – плоды явились через много лет. И что интересно – второй раз меня Кунгур «не допустил»! Уже выросла моя дочь и родила внучку, и вот, мы всей семьей оказываемся в Пермском крае, у родственников. Памятуя о красотах кунгурской пещеры, я решила заказать индивидуальную экскурсию для своих родных, чтобы они тоже полюбовались необычайной природной красотой. И в тот самый день, когда мы должны были ехать в пещеры, внезапно занедужила моя внучка! Очень серьезно. С температурой под сорок! И, конечно, поскольку из всей кампании я – единственная, кто в пещере уже бывал, то я и осталась ухаживать за больной малышкой. Видно, не нужно было земле еще раз меня испытывать.

Это был случай невероятной странности. Я, молодая хозяйка, подключала к электрической розетке стиральную машину, через тройник-удлинитель. До сих пор не понимаю, как мой палец застрял между штырями электрической вилки и меня начало трясти током. Палец было не высвободить никаким образом, он словно прилип к вилке, и я уже стала терять силы, но, наконец, мне все-таки удалось отбросить вилку от себя. Мясо на пальце выгорело с двух сторон почти до кости! Лет двадцать эти шрамы не проходили у меня, потом немного сгладились, стали менее заметны.

Мы все боимся смерти, а по идее, смерти, как таковой – нет. Это переход от одного состояния в другое. Когда у меня случилась клиническая смерть, я все видела как бы со стороны, но ничего не чувствовала. Не было ни боли, ни дум, ни мыслей – я только удивлялась – что это они там со мной делают? Многие, кто пережил клиническую смерть, описывают подобное состояние. Врачи констатируют – «ничего сделать нельзя, жизненный поток остановлен», а человек, несмотря на это, может по какой-то причине вернуться – «не доработал» в этой жизни. Недавно услышала историю, как женщина «воскресла» на столе патологоанатома, пролежав до этого некоторое время в морге. Значит, зачем-то нужно было ей возвратиться назад, в нашу действительность. Люди, пережившие клиническую смерть, обычно уже умереть не боятся – они знают, как они будут себя при этом чувствовать. Однако многие ученые категорически не хотят принимать теорию подобных состояний – они настаивают на нарушениях психики. Но тут есть слабый пункт: не может же помешательство разных людей выглядеть абсолютно одинаковым!

Клиническая смерть приключилась со мной во время родов. Это была моя первая беременность. Что мы понимали в этих делах тогда? Да ничего, совершенно. Просвещающей литературы не было, в женских консультациях творилось бог знает что – многочасовые очереди, грубость, равнодушие… И мы, молодые девчонки, готовящиеся стать матерями, в полной мере не могли осознать ответственность, серьезность, да и опасность первых родов.