Наталия Попович - Роковые пророчества и знаки судьбы

Потом они сидели рядом, молились перед иконой Богородицы и плакали. Незнакомец проводил Николая Васильевича до дверей и взял с него обещание вернуться на следующий день.

Гоголь не помнил, как очутился дома. Там писателю и пришла мысль, что этот незнакомец послан ему давно умершим отцом, но вот еще раз оказаться в том доме уже не получится хотя бы потому, что в хитросплетении переулков и улочек Москвы найти его не удастся. С тех пор образ этого человека не давал Гоголю покоя; писатель часто говорил, что долго не проживет, потому что за ним «приходили».

Камень на могиле Гоголя – еще один знак, еще одно совершенно необъяснимое совпадение, которое невозможно оставить без внимания. Друзья Гоголя, Аксаковы, привезли с Черного моря огромный камень, напоминающий формой Голгофу, и поставили его на могилу писателя. Во время перезахоронения камень и крест исчезли. Его случайно нашла… вдова Михаила Булгакова, одного из наиболее загадочных писателей ХХ века. Она установила этот камень на могиле мужа. Получилось, что Булгаков принял эстафету Гоголя-мистика не только при жизни, но и после смерти.

Петр Андреевич Вяземский был человеком, которого Пушкин называл своим другом. Эти люди были очень разными, их вкусы, характеры, пристрастия и жизненные цели отличались. Но, возможно, именно эти отличия делали их интересными друг для друга и лежали в основе привязанности.

Известно, что Александр Сергеевич был очень суеверен, верил в приметы, пророчества и знамения, и часто с ним действительно происходили мистические случаи. Этот человек обладал настолько мощным обаянием, душевной силой, особым даром воздействовать на людей, что, кажется, мистический ореол, окружавший великого поэта, начинал переходить и на людей, окружавших его. Одним из таких людей был Петр Вяземский.

Трудно найти человека, менее склонного к мистификациям и магии. В отличие от Пушкина, он не испытывал материальных затруднений. Князю досталось от отца приличное состояние. Он почти всегда был на государственной службе, при этом успевая проявить себя и на литературном поприще. Был даже такой период, когда Петр Андреевич начал писать злые эпиграммы, критические статьи о правительстве. За проявления инакомыслия он был отстранен от государственной службы и даже взят под негласный надзор полиции. Эти неприятности быстро отбили у князя охоту хорохориться, он предпочел доходное место, приличный чин, жалование и положение в обществе свободе мысли и либеральным взглядам.

В 1832 году Вяземский стал вице-директором департамента внешней торговли, затем – товарищем министра народного просвещения, камергером, членом Государственного совета, обер-шенком высочайшего двора. По некоторым документам исследователи творчества Пушкина пришли к выводу, что поэт ценил Вяземского как критика и полемиста, но недолюбливал за честолюбие и корыстность.

Петр Вяземский

Однако эта «неприязнь» не мешала великому поэту использовать Петра Андреевича в личных целях. Он сделал его своим другом и часто поручал ему разные дела, большей частью, конечно, литературные. Без доверия и уважения подобные отношения были бы невозможны.

Их переписка была весьма активной и указывает на явное притяжение друг к другу двух незаурядных людей. Их эпистолярное наследие – настоящий роман в письмах о той эпохе. В посланиях обсуждались политическая и светская жизнь в России и других странах, велась полемика о различных жанрах литературы, о газетах и журналах, выходящих в России и за рубежом; о сочинениях собратьев по перу, встречались похвальные и критические замечания о сочинениях, написанных друг другом… Немало и личного.

Наверняка Вяземский знал о роковом пророчестве, которое так тяготило его друга. Но вряд ли он мог предположить, что сам может оказаться в подобной ситуации или встретиться с обитателем потустороннего мира. Однако документы донесли до нашего времени описание как минимум одного такого случая.

Петр Андреевич в молодые годы был человеком неверующим и пренебрежительно относившимся к религии, более того, он постоянно изощрялся в насмешках над церковью. Но однажды произошло событие, кардинально изменившее его взгляды в этом вопросе.

Это случилось в 1823 году. Поздним вечером Вяземский возвращался в свою квартиру на Невском проспекте, у Аничкова моста. Уже подходя к дому, он с удивлением заметил, что окна его кабинета ярко освещены. Гостей он не ждал, а прислуга себе такого обычно не позволяла. Он ворвался в дом и взбежал наверх. На вопрос, кто находится сейчас в кабинете хозяина, камердинер ответить не смог. Слуга был убежден, что кабинет пуст и даже заперт на ключ. Вяземский взял ключ, отпер дверь… и замер. В глубине комнаты за столом сидел какой-то человек и, склонившись, что-то писал. Силуэт показался Петру Андреевичу смутно знакомым. Незнакомец будто не замечал хозяина комнаты. Вяземский осторожно подошел к нему и прочел написанное. Что там было, навеки осталось тайной, но только Вяземский громко вскрикнул, схватился за грудь и упал без чувств.