Виталий Сундаков - Бумажный посох. Буквоводство по эксплуатации судьбы

Доподлинно известно немногое. Например, что Путешественник, предложил назвать эту книгу «Инструкция по эксплуатации одноразовой жизни». Поэт предложил название «Ножны духа». Сказочник обозвал это «Сказками для старых детей». А Воина никогда не интересовали названия.

Теперь мы знаем, как родилась эта странная книга о том, как сказочник стал путешественником, путешественник поэтом, а поэт воином. А воин, с чувством удивления, вызвавшим у него удивление, обнаружил, что и путешественник, и сказочник, и поэт, – это он сам.

Оказывается, все персонажи этой истории одной жизни жили в нём. Выходит, кто-то из них задавал ему вопросы? Кто же тогда на них отвечал? Кто конкретно от лица спрашивающего задавал вопросы и кому конкретно из них предназначались ответы Учителей?

– А в ком же тогда жил сам Воин?

– А как же Боги? Неужели и это не божественная, а обыкновенная людская история? Даже если она про людей, то ведь Боги, это те, кто управляет и людьми, и их судьбами. А их действительно много. Их имена Любовь и Совесть, Правда и Ложь, Корысть и Милосердие, Суета, Вера, Надежда, Опыт, Знание…

– А ОН – тот, кто повелевает этими Богами – кто он и как зовут ЕГО?

– Зовут его ЧЕЛОВЕК. И человек этот – ТЫ.

– Тогда для кого и зачем вообще написана эта книга? Для того, кто её писал или для тех, кто её сейчас читает?

– Теперь-то мы знаем, что эта книга исключительно для тебя. Это ты, читая, пишешь её сейчас. И то и другое – потребности твоей томящейся души. И раз уж ты понял это, нам нет необходимости применять дальше местоимение «ты». Итак:

Это МОИ вопросы и МОИ ответы на них. Это я спорил и соглашался со своими попутчиками и учителями, живущими на соседних страницах книги этой МОЕЙ, мною придуманной жизни.

Просто у каждой жизни,как и у каждой книги, должен быть автор.Ведь это так удобно, знать, кто написал ту или иную книгу-жизнь, воплотив своей управляемой судьбою её сюжет.

Тираж любой жизни покажет, каким спросом она пользуется и кому интересна.

Наверное, важны также обложка и оформление жизни. Нужно только помнить, что не это самое главное. Главное, чтобы у жизни были страницы, которые можно перелистывать в обе стороны. И чтобы на этих страницах жили слова, которые увлажняют глаза, сушат горло или не дают возможности бегло их перелистывать.

Хорошо ли, чтобы у жизни был жанр? Роман это или детектив, стихи или сказки? Ведь интересно, могу ли я определить жанр моей жизни, пересказывая себе её содержание.

А может, это не только не важно, но и лишено смысла?

Какая из страниц моей жизни важнее? Наверное, ещё не прочтённая. Не названная. Не отредактированная. Не пронумерованная. Не вписанная в оглавление.

Но как тогда читать эту книгу? Сначала, с конца или с середины?

Наверное, так, как читаешь её ты.

ОН научил меня ходить, мечтать, молчать и говорить…

Та осень, точнее, тот вечер, когда он родился, не отмечен красным в календаре. И, видит Бог, напрасно. Потому что именно с этого дня он научился ходить сам и учит всех, кто готов овладеть этим непростым искусством.

Именно с тех самых пор люди его встречают и узнают повсюду. Он приходит в города и веси и днём и ночью, нежданный и долгожданный, то полный сил, то едва живой. Одни зазывают и благодарят его за визит, другие боятся и остерегаются, считая, что он непредсказуем. У него есть полюбившиеся города и страны, но где его прародина, он и сам уже точно не знает.

У него много лиц и друзей, прозвищ и имён на всех языках мира. Да, да – это он становится однажды водопадом, чтобы затем стать небом и вернуться на преображённую землю. Он посредник между мудростью земли и вдохновением неба.

Мы, по-дружески, называем его – Дождь.

Ему нипочём бездорожье и роскошь, его не пугают запреты и предрассудки. Для него не существует границ и даже ограничений. Правда, сам он признаётся, что с некоторых пор не переносит лютых морозов. Мол, не заглянуть в окна, не вдохнуть запах женских волос, не поговорить с травами и росой. Ну не нравится ему ториться по бездонному снегу, прятать от обжигающего мороза улыбку и, как таракану, искать повсюду тёплые щели.

Может быть поэтому его любят деревья, травы, звери и водоёмы. Птицы с почтением умолкают при его приближении и восторженно поют ему в след. После встречи с ним дышится легче, и даже воздух становится чище, – хочется творить, петь, смеяться.