Эндерс Кей - Всё может только любовь!

Гордыня же – смертный грех, это возвышение или принижение себя по сравнению с другими людьми. Например, «я лучше, чем он», «я такого не сделаю» или обратное, «я хуже всех», «все лучше меня». Человек попросту не замечает в себе этого качества, однако причиняет боль и несчастье окружающим. С такими размышлениями умирает любовь не только к человеку, но и к человечеству. Любовь не строит крепостных стен между собой и другими, она не может быть изолированной. Любовь не ведёт к замкнутости гордыни и потому не гордится. Думается, что Апостол Павел всё-таки имел в виду именно гордыню. Опять сошлюсь на неточный, по моему мнению, перевод его Послания.

Любовь не бесчинствует

Любящие друг друга не только ласковы между собой, но и предупредительны, заботливы, внимательны. И до тех пор, пока любовь определяет отношения, любящие избегают упрёков, претензий, ссор, скандалов. Когда любви не хватает, когда иссякает волшебная сила любовного духа, возникает напряжение и даже агрессия, которая ждёт повода для нападения. Любовь же примиряет людей.

Любовь не ищет своего

«Искать своего», как мне кажется – значит искать свою выгоду, думать только о себе. Любовь сверхбогата, всесильна, обладает дарами, а потому не ищет ещё чего-то «своего», но готова щедро делиться с любимым и со всем миром! Именно в силу преисполненности своей полноты любовь жертвенна. Если человек пуст, делиться ему нечем, а жертвенность его будет носить психически нездоровый характер (как правило, так проявляет себя зависимость).

Любовь не раздражается

Раздражение – признак накапливающегося напряжения, прежде всего – эмоционального. Раздражение появляется, когда чувство любви не соответствует, не резонирует с деятельностью любви (уважение, внимание, забота, познание, ответственность). Тогда любовь не реализуется, а остаётся «томлением духа».

В любви деятельной же – раздражение не нуждается в агрессивной разрядке, так как энергии любви (действования) из напряжения переходят в динамику. Томящийся любовью человек, как только откроется ему возможность сделать для любимого что-либо, тотчас веселеет и бросается исполнять.

Исполненная любовь умиротворённа и прекрасна.

Любовь не мыслит зла

Такие чувства, как страх, малодушие, зависть, стыд и обида обычно стоят у истоков злых поступков. Об этом говорит и криминальная хроника полицейских ведомств.

Любовь же великодушна, она не знает этих чувств. Любящий всегда «мыслит» добром: в его сердце есть силы, время, подходящие слова, нежность и благожелание. Разве не так? В любви есть близость, а близость даёт сопричастность с тем, что происходит с любимым человеком. И если себе зла не желаешь, то и тому, кого любишь, как себя, не помыслишь зла.

Любовь не радуется неправде. Любовь сорадуется истине

Это два других определения Апостола Павла, но оба могут иметь одно доказательство, одно описание. Ложь, обман, интрига, клевета играют, увы, большую и драматичную роль в нашей жизни.

Страсти, питаемые страхом, завистью, могут, конечно, разгораться в зарождающейся любви, но любовь изгоняет страх. Поэтому любовь может стать пространством правды, прямоты и простоты.

Любовь рождает близость и доверие, открытость и искренность, не склонна к обману, избегает вероломства. Как отмечал в своих трудах священник, основатель и преподаватель Института христианской психологии Андрей Вадимович Лоргус, здесь уместно вспомнить библейский рассказ о Самсоне и Далиле: «Далила, видя, что он открыл ей всё сердце своё, послала и звала владельцев Филистимских, сказав им: идите теперь; он открыл мне всё сердце своё». Обычно это воспринимают как историю о предательстве. Но можно посмотреть на неё и с другой стороны: Самсон любил и открывал сердце, а Далила не любила и лгала. Самсон «не радовался», то есть не принимал неправду Далилы. Понимал ли он, что она его обманывает? Видимо, да.

Иначе, зачем бы дважды он скрывал от неё подлинный секрет своей силы? Любовь долготерпит: Самсон догадывался, что Далила может его предать вновь, но её неправде он противопоставил великодушие, обернувшееся, увы, погибелью.

Можно расценить его поведение как зависимость страсти; а можно – как великодушие любви. Так считает и объясняет эти определения Андрей Вадимович Лоргус. Других примеров любви, которая не радуется неправде, можно в избытке найти не только в литературе, но и в окружающей нас жизни.