Михаил Роттер - Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть I - Ци-Гун

Пациентов у меня было совсем мало, учеников не было вовсе, необходимости искать работу тоже не было, так как благодаря щедрости Учителя Вана денег у меня было столько, что я несколько лет мог жить, вообще ни о чем не беспокоясь. Так что я решил немного попутешествовать. Вообще мне было все равно, чем заняться, просто хотелось сделать что-то просто так, без всякой цели. А путешествовать я любил, тем более что Ирландия оказалась очень красивой страной.

Конечно, с моим характером надо было бы ехать на машине, чтобы ни от кого не зависеть, но машины у меня тогда не было. Ближе всего к машине был автобус и я решил путешествовать от автостанции до автостанции. Перегоны были длинные и оставляли много времени для размышления. Как я тогда понял, это судьба распорядилась так, чтобы я смог подумать. Думал я о многом, но, как человек дела, думать «впустую» я долго не мог и как-то сами собой мои мысли вернулись к истокам моего мастерства, к его принципам и основам.

До того момента мне казалось, что ни дед, ни Ван «не отдали» мне полностью боевого искусства, не открыли всю систему целиком. Поэтому я решил «просмотреть» процесс обучения с самого начала. О Ци-Гун я вначале даже и не думал и начал с самого простого, что вообще знал. С первого одиночного воинского формального комплекса (правда, есть и парные, но не о них сейчас речь). Ван называл такие комплексы по-вьетнамски «Куэнами», а дед – «Тао-Лу», что в переводе с китайского означает что-то вроде «комплекса дорожек». Идешь в одну сторону – делаешь несколько техник, поворачиваешь в другую – делаешь еще несколько. Примерно, как пишешь в тетрадь буквы или слова (в зависимости от сложности техники) строка за строкой. Но, как бы это ни называли, никакого значения это не имело, все равно это был не более и не менее как набор техник стиля, собранных в единую последовательность и выполняемых в одиночку. Раньше я называл все это «танцами» и никогда не понимал, для чего они делаются. Иногда у меня даже возникал вопрос: «Мы тут учимся драться или танцевать китайско-вьетнамские народные танцы?» Правда, задать этот вопрос вслух деду или Вану я так и не решился. Они бы мне показали, какие танцы мы тут танцуем. А я и так каждый день получал свою положенную порцию и огрести лишнего мне не хотелось.

Никакого особого смысла такая последовательность не несла (иногда гораздо более эффективным было изучение каждой техники по отдельности), но такие формы были во всех без исключения азиатских воинских школах. Назначение их было простым: заставить ученика наверняка запомнить технику школы. Учась в мединституте, я выучил очень подходящее слово для обозначения такого комплекса: «конспект», или краткое описание важнейших положений изучаемой науки.

Как я мог делать комплекс воинских упражнений, сидя в кресле туристического автобуса? Ответ был только один – в уме. Сразу мне вспомнились тысячекратные наставления Вана о том, что главное – это ум. Всегда и во всем! В данном случае он позволял мне тренироваться, не вставая с кресла и даже не открывая глаз. Кстати, Ван говорил, что старые мастера могли таким образом поддерживать форму до очень преклонных лет, не переутомляя при этом тело.

– Ум, – говорил он, наставительно поднимая палец вверх, – сильный ум позволяет все. Даже то, что кажется невозможным, например, практиковать воинское искусство сидя в кресле или лежа в кровати!

Хорошо помню, как он ответил на мой вопрос, можно ли и мне мысленно заниматься лежа в гамаке, висящем под деревом, вместо того чтобы целый день махать руками и ногами, прыгать и драться. По этому поводу он сказал так: «Чтобы мысленно заниматься, нужно иметь правильные мысли. А чтобы иметь правильные мысли, нужно иметь хоть какой-то ум». При этих словах он многозначительно посмотрел на меня.

Но, видимо, теперь время пришло, так как я легко смог представить выполнение формы. И тут меня ждал сюрприз – очень приятный. Оказалось, что мысль о том, что дед и Ван не полностью передали мне всю науку, – это моя очередная иллюзия. Выяснилось это очень просто. Каждое движение одиночного формального комплекса имеет парное, воинское применение. Это само собой, иначе форма не была бы воинской. Так же, само собой, эти воинские применения дед с Ваном мне всегда показывали. Их было много и разные. Причем еще тогда я обратил внимание, что дед и Ван очень похожие движения трактовали почти всегда по-разному. И каждый раз, когда я просил показать мне воинское применение, они показывали мне что-то новое. Казалось, этому не будет конца. Я с этим даже смирился, предполагая, что они опытнее меня и когда-нибудь я тоже выучу столько же применений.