Владимир Коваленко - Шишки жизни, как убрать

На часах первая четверть двенадцатого. Так быстро пролетело время, а завтра новый день. И снова все по-прежнему, хорошо знакомому сценарию, все безвкусно и пресно, непонятно и, что характерно, не решаемо. Вроде бы внешне все неплохо: есть квартира с почти выплаченной ипотекой, жена, дочь здоровая и умная, в общих чертах стабильная работа. Однако в этом пазле были пробелы: отсутствие прогресса в карьере, надоедливое и бестолковое руководство, бесконечные ссоры дома, отсутствие времени на ребенка, проблемы у жены на работе и постоянная усталость. Внезапно Андрей поймал себя на мысли, что уже около десяти минут бессмысленно пересматривает список контактов в телефоне. Да… совершенно очевидно, что ему хотелось выговориться, поведать о всех своих волнениях и посвятить кого-то в свои мысли, быть может, сообща в беседе найти выход. Но с кем поговорить? Юрка – он, конечно, проницательный очень, но все-таки человек несемейный и вряд ли поймет его проблемы. Елена (Елена Павловна – один из завучей в школе), единственная из коллег, с кем у него сложились теплые, доверительные отношения, всегда советовала ему одно и то же: разводиться, забирать дочь и уезжать в Москву. Но он знал, что это не выход. Мама… нет, о том, чтобы звонить среди ночи матери и говорить с ней о том, что у него на душе, не могло быть и речи. Зинаида Федоровна, которая с самого начала была против его поездки в глубинку и только два раза за все годы его проживания здесь приезжала в гости (в остальное время он приезжал к ней в столицу сам), естественно, отреагировала бы эмоционально. И поэтому тревожить ее Андрей не хотел.

Нащупав кнопку блокировки, он погасил экран телефона и задумался снова: «А ведь действительно выговориться было нелишним». Внезапно его осенило. Вновь включив экран телефона, он забил в строке поиска имя, которое хорошо запомнил после разговора в кафе: «Загорская Юлия». Да, она известный психотерапевт, мотивационный психолог, практикующий гештальт-техники, пять лет стажа, автор научных статей и нашумевшей книги «По жизни с улыбкой» тиражом более чем в миллион экземпляров. Презентация книги прошла годом ранее, Книга разошлась.

Встав с кресла, Андрей, не включая свет, проследовал в прихожую, нащупал портфель, в нем бумажник и достал визитку с приглашением, а после торопливо вложил ее за чехол телефона, чтобы не потерять. И улыбнулся сам себе. Он напоминал себе школьника, который в темноте от всех скрывает какую-то тайну. На душе стало легче. Андрей заглянул в комнату к дочери, она уже спала. Маша, несмотря на произошедшую размолвку, все-таки, как всегда, позаботилась о дочери. Целуя Лену в лоб на ночь, Андрей подумал о жене: «Хорошая она у меня все-таки, просто я запутался и не знаю, что делать, не знаю, как исправить ситуацию».

В супружеской спальне было тихо и темно. Маша уже спала, и это его радовало. Быть может, он поступил неправильно, не поговорив с ней, но сейчас не хотелось видеть ее слезы и слушать ее упреки снова. Андрей тихонько лег рядом и практически мгновенно провалился в сон.

Прошла неделя после той перепалки. С женой Андрей помирился, с тещей отношения все равно оставляли желать лучшего, и осадок от сказанных в тот вечер слов все же остался. Всем казалось, что тот вечер был каким-то странным, непонятным пока никому и переломным. Что-то постепенно умирало, уходило, как туман с первыми лучами солнца. Любовь, нежность, привязанность в Лене, к Маше, жене, матери его ребенка, постепенно отодвигались на второй план. Ежедневная рутина на работе, рутина в отношениях для мужчины становились той ношей, которая, словно груз, висела и не давала, как стало казаться Андрею, подняться, воспрянуть духом. Время от времени приходили мысли, что, возможно, именно семья являлась тем фактором, который не только убивал в Андрее стремление что-то поменять в жизни, но и разжигал в нем уныние.

Он, конечно, держал эти мысли в себе, старался им не поддаваться, не хотел верить, что все это может быть правдой. Но мысли, как тектоническая магма, пробивались и когда-нибудь должны была выйти с оглушительной силой и ревом наружу. Но сейчас ему было проще уходить от размышлений и погружаться в бесконечную рутину работы и семейных дел.

«Любимая» теща, бескомпромиссная старая женщина, как после скандального вечера, так и в это утро четверга как ни в чем не бывало пришла помогать дочери по хозяйству. Увидев, что борщ остался на плите никем не съеденный, она разразилась бурей эмоций, высказала свое недовольство дочери по телефону, а так как на вечер ужин был уже готов, принялась подметать и мыть полы в квартире дочери. Елизавета Михайловна воспринимала готовку и уборку в квартире зятя и дочери как свою непосредственную обязанность, не понимая, что тем самым мешает нормальной семейной жизни не только своей дочери, но и ее молодого мужа.