Илья Иванов - Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей

Представим, что некая мифологема попала в иудейскую мифологию и одновременно в индуистскую. Из иудейской мифологии формируется цепочка реципиентов религии христианства и ислама, где мифологема проходит свою эволюцию без влияния извне. В индуистской мифологема проходит аналогичный путь, распространяясь уже по культурным мифам Азии. Каждая из цепей представляет собой уже уникальный материал, не похожий на другой, но при этом в его основе находится один и тот же донор.

В таком случае донора можно сравнить с корнем дерева, в котором мифы-реципиенты представляют собой информационные «стволы и ветви». Обозначим такую модель так же на схеме 3.

Схема 3. Независимые цепи реципиентов, образованные единым донором.

Следует отметить, что донор не всегда является мифом, в оригинале он может быть информацией любого рода от исторической хроники до наскального рисунка. Он может быть представлен единственной мифологемой – минимально возможным цельным информационным фрагментом, с которого идет заимствование. И именно этот единственный фрагмент и передается реципиенту, что, впрочем, не исключает его трансформацию.

Например, образ шумеро-аккадского божества Кулулу, представляющего из себя получеловека-полурыбу, мог послужить источником для заимствования таких божеств, как финикийский Дагон или греческий Тритон. Здесь в передаче участвует мифологема образа божества, которая, собственно, и составляет информационный материал донора. Другими словами, Дагон мог быть списан с Кулулу, а Тритон с Дагона. Мы видим возможную последовательную цепь заимствованных образов, в которых происходит трансформация.

Обозначим эту цепь образов на рисунке, а саму трансформацию на схеме 4.

Схема 4. Донор и реципиенты, представленные единой мифологемой.

В большинстве случаев донора установить невозможно. Либо он значительно отличается от порожденного им материала в связи с его трансформацией, либо он безвозвратно потерян ввиду своего «возраста». Можно утверждать, что как минимум 95% мировой мифологии представлены реципиентами. Большая часть мифов – это бесконечные повторы одних и тех же историй, и чем «ярче» миф, тем более вероятна его «вторичность».

Игра в «глухие телефоны» является хорошим примером, как теряется и искажается информация, переносимая от доноров к реципиентам. Но это далеко не единственный вид трансформаций, которые происходят в мифологии. Категория трансформаций простирается от изменения слов и букв в именах до изменения хронологии сюжетной линии и многого другого.

После трансформации реципиент может практически не отличаться от источника, а иногда наоборот – выглядеть аутентичным и самобытным мифом. Нередко этого и добиваются определенные мифотворцы – стереть следы любого заимствования. Конечно, в данном исследовании не стоит вопроса выяснения причин, по которым сюжеты мифа подвергались изменению. Здесь можно увидеть и погрешности в мифологии, культурную и пропагандистскую переработку мифа или просто попытку красиво вписать сюжет в какую-либо эпическую поэму.

Как говорилось ранее, образование новых мифов-реципиентов фактически не останавливается. Мифы так же продолжают появляться и формироваться в нашей массовой культуре – кино, литературе, используя основную фабулу из сюжетов мифологии. Трансформация сюжетов, персонажей уже ставит целью адаптировать миф для современной аудитории, сделать миф привлекательным и внести в него определенную повестку.

Собственно, такие же цели стояли и у многих мифотворцев древности, генерирующих новые реципиенты. Обычно именно через призму массовой культуры большинство людей судят по мифу. И именно массовая культура обладает своим влиянием и задает правила для последующих трансформаций. Разнообразие трансформаций растет, но основные закономерности при этом присутствуют.

Было замечено, что трансформации могут касаться либо свойств самих мифологем, либо их положения в хронологической структуре мифа. Всего было выявлено три вида трансформаций, каждая из которых имеет свою специфику: