Илья Иванов - Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей

В ирландской мифологии герой Диармайд соблазняет и похищает Грайне, жену царя Финна Мак Кумала. После неудачной попытки отбить свою жену Финн, в конце концов, приглашает Диармайда поохотиться на ядовитого вепря из Бенн Гулбан. Диармайд принимает приглашение, но, убив вепря, поранил свои голые стопы о шкуру животного с ядовитыми щетинами. В итоге Диармайд умирает, а Грайне возвращается к Финну[14].

Мы видим, что сюжет фатальной охоты на кабана тоже в какой-то степени является универсальным для мифологии. И в каждом сюжете мифологема охоты на кабана дополняется новыми деталями – братоубийством, ядовитой шкурой, любовным треугольником и т.д. Все эти дополнительные мифологемы могли проникнуть в сюжет об охоте от других историй, изначально не имеющей к охоте никакой связи.

Нередко мифы объединяются целым комплектом мифологем. Например, герой Геракл и британский король Артур имеют много общего. Истории рождения и смерти обоих персонажей практически одинаковы. Оба героя были зачаты сверхъестественным существом от неких влиятельных женщин, мужья которых в это время находились в военном походе. Геракл был зачат богом Зевсом, Артур – сверхъестественным королем Утером Пендрагоном. И Зевс, и Пендрагон во время зачатия принимали облики мужей соблазненных ими женщин – царя Амфитриона и герцога Горлойса соответственно.

Смерть обоих героев также имеет определенные сходства. Геракл после мучительной гибели был вознесен на Олимп, тело погибшего Артура же было взято на чудесный остров Аваллон. Мы видим, что история как короля Артура, так и Геракла от рождения до смерти героев в целом подчинена общей сюжетной традиции. Причем эта традиция наблюдается и в истории множества других героев вроде Кухулина, Давида Сасунского и т.д.

Подобные схожести можно обнаружить у другой пары героев – греческого воина Ахилла, участника Троянской войны, и Арджуны, одного из главных героев эпоса Махабхараты. Оба героя принимают участие в крупнейших кровопролитных войнах и побеждают сильнейших воинов враждующей стороны. Так Ахилл убивает троянского царевича Гектора, а Арджуна – антагониста Карну.

Так же в истории этих персонажей можно обнаружить немало других сходств. Оба героя, к примеру, по разным причинам скрываются от войны в женском гареме. Ахилла укрывает его мать Фетида, которая знала о его будущей смерти на войне. Арджуна же скрывался от своих врагов в качестве евнуха. Это не говорит о трусости героев, лишь об определенной закономерности в их жизни, которая может иметь свое объяснение.

Даже смерть героев имеет какие-то общие детали. Ахилл гибнет от попадания вражеской стрелы в его незащищенную пяту. И эта же мифологема встречается в Махабхарате, правда, от стрелы, попавшей в пяту, погибает Кришна, лучший друг Арджуны. Таким образом, мифологемы словно хаотично рассеиваются в каких-то эпосах между персонажами.

А теперь зададимся вопросом, каким образом рождаются мифологемы. Являются ли он заимствованиями из конкретной истории или формируются благодаря неким универсальным законам нашего подсознания?

Сам Юнг полагал, что мифологемы рождаются из некого «божественного источника сознания». А сходство мифологем различных народов друг с другом психиатр объяснял свойством универсальности человеческого разума:

« До сих пор мифологические мотивы обычно изучались обособленными областями науки, такими как мифология, этнология, история культуры и сравнительная история религии, что не особенно способствовало осознанию их универсальности; психологические же проблемы, возникавшие в связи с этой универсальностью, можно было легко отставить в сторону с помощью гипотезы о миграции…

…Психологические знания той поры, хотя и включали в свою компетенцию мифотворчество (о чем свидетельствует „Völkerpsychologie“ Вундта), были не в состоянии представить этот процесс как живую функцию, реально присутствующую в душе цивилизованного человека, равно как и не могли осмыслить мифологические мотивы в качестве ее структурных элементов. Поскольку психология исторически была прежде всего метафизикой, затем изучением чувств и их функций, а позднее – сознания и его функций, она отождествила свой предмет с сознательной душой и ее содержаниями, тем самым полностью игнорируя существование бессознательной души» [15].

Формулировка Юнга по-своему красива, но как теория не сочетается с большинством археологических данных. Согласно им, сходство мифологем у народов в основной массе является все же «миграцией», т.е. заимствованием сюжета среди разных культур. Следует отметить, что Юнг допускал миграцию мифа, но давал ей низкое значение по сравнению с работой коллективного разума. Но возможно, миграция – если не единственная, то хотя бы основная причина схожести мифов различных народов.