Михаил Роттер - Это Настоящий «Красный цветок», а не Ци-Гун «99 пальцев»

Густую тишину разбавляет стрекот неведомой козявки. Глазастое небо подглядывало за нами, как мы бочком втискивались в перекошенные нерастворимые ворота, затаскивали в них вещи. Разбабаханный копер, дырявый шифер. Звезды, как в планетарии, – через стены, кровлю, отовсюду, много их.

Задерешь голову – звездная высь, заглянешь в люк – бездна. И ничтожный человек посредине. Черная глубина, брошенный камень не порождает звука: без малого сотня метров. Старинная венцовая крепь – сруб из толстых бревен, насколько может выхватить коногонка. Недра пахнут сыростью, необитаемым нездешним миром. Устье шурфа перекрыто, попасть нельзя, но, как обычно, если очень хочется, то можно. Тайд здесь не впервой и знает обходы.

Раньше все было обустроено по правилам: полки и лестницы. Работал электрический подъемник. Можно было уверенно и безопасно спуститься и подняться. Сначала демонтировали подъем, сгнили полки, а лестницы чернели провалами перекладин, как беззубые старушечьи рты. Тревога лезла из обшитого бревнами черного жерла и оседала в животе. Я не робкого десятка, но очень, честно говоря, не хотелось опускаться. Однако сам вызвался! Лезь, старатель!

Со страховкой по бревнышку, по бревнышку мы добрались до самого дна, опустили все наши грузы и припасы.

Тайд ушел. Я выключил светильник. Когда-то с друзьями-спелеологами мы предприняли экспедицию в пещеру. Там тоже было темно и неуютно. Но не так. Пещера есть пещера – она природная. А здесь витал дух чего-то другого: заброшенного производства. Появилась аналогия с пришедшими в запустение поместьями, покинутыми замками. Из них ушла жизнь. В таких местах всегда жутковато. Когда-то и здесь ходили люди, матюкались, бурили гранитную толщу, закладывали взрывчатку, отпаливали, укрывшись за углами, закрывали уши. Взрывы сотрясали все, небось доходили до самого верха. А теперь – ничего! Глухая тишина, мгла, не видно ни зги… И все же животом ощущаю жизнь! Это подземелье живет своей жизнью. Свои процессы идут в массиве… воздух струится по выработкам, заглядывая в самые последние закуточки.

Чу, загромыхали колеса по стыкам рельсов, желтое пятно лампы.

– А вот и карета! – Тайд подкатил вагонетку без лобовин. – Это коза, – отрекомендовал он транспортное средство, припаркованное, как я понял, где-то в закоулках околоствольного двора. Я бы никогда не нашел этот экипаж, даже со светом.

– Как же ты ее обнаружил?

– Когда долго живешь в джунглях, становишься их частью! Впрягайся, нам по квершлагу…

Вот еще одно затейливое слово – «квершлаг». Так называется горизонтальная горная выработка без выхода на поверхность, пройденная вкрест простирания пласта. Они, квершлаги, могут быть разного назначения, сечения. Наш в сечении трапециевидный. Вообще, Тайд мне посоветовал не заморачиваться всеми этими штреками, квершлагами, штольнями и прочим. Только по необходимости… Нам по этому квершлагу прямо и прямо. Ту-тух, ту-тух, толкая козу. Мотнешь головой – узкий луч выхватит из мглы куски старого кабеля, блеснет на изломе гранита – и нет ничего.

Пока добрались, разгрузились, освоились, пришло время возвращаться. Успеть до рассвета! На первый раз хватит.

Вернулись в усадьбу, легли спать, проснулись, поели… Эх, был бы планшет! Тайд запретил любые гаджеты: радиомолчание! Радиомолчание! Паранойя! Ни тебе новостей, ни тебе доступных в глуши развлечений.

Видя мое томление, Тайд обронил:

– Вы, товарищ Тайд, не перестаете меня удивлять! Чье это?

– Мой любимый фильм «Мертвый сезон» 1968 года. О советских разведчиках, помнишь? И запало мне в душу это четверостишие. Его по ходу разговора с Быковым произносит Банионис. Продвинутая знакомая сказала, что Киплинг в переводе Симонова. Поверил. Впоследствии оказалось, что не все так. Во второй строчке: «учись дышать в петле»; а автор – Борис Лапин, погиб в 1941-м под Киевом. Искусный был, говорят, стилизатор.

«Не знать, что за спиною враг, когда вперед идешь»… – Он повторил и задумался. – Интересно, что в это вкладывал автор? Или просто, для красного словца…

– Знаешь, я тут подумал… Я работаю в большой фирме программистом. Моя задача – программное обеспечение. Не майкрософтовские штучки-дрючки типа Word, Excel, а серьезные пакеты, разработанные фирмой для своих нужд. Такие продукты в Интернете не найдешь и не скачаешь. Их установка достаточно сложная процедура. Но и это не главное, есть условия конфиденциальности. Такая программа ставится один раз и на одно устройство. Фирма идет на то, чтобы послать меня в Рим ли, в Париж ли, в Вену ли, если у какого-нибудь Василия Петровича или Фердинанда Гаврииловича накрылся комп или программу стало глючить.