Татьяна Старкова - Девочка, которая живёт

Но она полюбила его, он полюбил её. Всё казалось бы просто. Она ушла от надоевшего и в конец афигевшего супруга, он развелся со своей опостылевшей, но когда-то горячо любимой женой, бросил дочь и дом. Катя и Игорь жили вместе. Им было хорошо, спокойно и любимо вдвоем. Горячий ароматный кофе по утрам в постель и бутерброды с красной икрой на завтрак. Он гладил её ноги и говорил уютные и такие милые слова. Она собирала ему контейнеры с едой на работу, он чмокал её в щечку и уходил. По вечерам – бесконечный телевизор, который был совсем неинтересен Кате, и её занятия йогой, которые не понимал и даже не пытался понять Игорь (да и что там понимать!). Её дети постоянно, то довольно, то недовольно кричали, требовали к себе внимания и напрочь выносили даже самое долгоиграющее любящее и понимающее терпение. Он тайком бегал на встречи со своей дочкой, Катя занималась бытом, спортом и собой. Со временем точек соприкосновения становилось всё меньше, Катю дёргали проблемы, думки и быт, Игоря не трогало ничего. Общие и такие интересные совместные интересы растеряли былой пыл и завораживающий трепет и их взаимное притяжение друг к другу угасло. Игорь решил вернуться к старой, но такой хорошо знакомой хоть и опостылевшей, но жене. Катя осталась одна у разбитого корыта, с разбитым Сердцем и с разорванной Душой, полной сомнений, негодования и боли.

Её принцип ещё больше укрепился в ней, со временем она научилась прощать и отпускать обиды, принимать мир таким, какой он есть, ни больше и не меньше, не купаться в иллюзиях и не строить воздушных замков из песка и пыли. Жила настоящим и ценила каждый миг своей такой короткой и такой красивой жизни. Была благодарна Богу за пройденный Путь и уроки, извлеченные в таком обильном изобилии из её раскаявшейся, но, когда-то, полной боли, Души.

Третья, казалось, была проста:

3. Не убивать

Жила-была девочка Дарья. Она была чрезмерно сильной как внутренне, так и внешне, у неё был богатый внутренний мир, сильный Дух и горячее Сердце. Она ценила правду, ещё раз правду, и ничего, кроме правды! Максималистка и абсолютистка в самом неприкрытом её проявлении. Она рубила с плеча чуть что не по ней, и могла так подобрать слово в нужный момент, что и меча не нужно было. Дарья имела всех острым языком и изощренным умом. Помимо этого она была где-то глубоко в душе чуткой и нежно понимающей других людей, все их боли и обиды были ей самой хорошо знакомы и близки, она чувствовала их насквозь, при желании.

Однажды она познакомилась с мальчиком Максимом. Он втёрся к ней в доверие, так как боялся её, не хотел, чтоб она и про него говорила гадости и раскатывала его «под орех» при всех. В девочке же проснулась девочка, та самая, доверчивая и понимающая всё и всех с полуслова девочка, и она как будто влюбилась в мальчика Максима, такого чуткого и внимательного к ней. Они сошлись, гуляли, ели мороженое. Он делал ей комплименты, она краснела и смущенно хлопала ресницами. Со временем она стала требовать от него бОльшего, он срочно влюбился в другую пассию и они расстались.

Дарья была так зла на Максима, что уничтожала его и мстила ему всеми известными ей способами. Она распускала невообразимые слухи о нём среди общих друзей, ей никто не верил, но все кивали, никто не хотел связываться с озлобившейся брошенкой. Она ненавидела его в Душе и всей Душой. Дарья, ради прикола, пошла и на крайние меры, таскалась по бабкам с его фотографией и там заказывала различного рода проклятия, порчи, привороты и прочие одним бабкам известные мерзости специально для него, special for you, как говорится. Она была одержима ненавистью и Своей Личной Правдой! Сердце девочки схлопнулось. Она была полна отчаяния, нелюбви и боли, ведь все её надежды и мечты, так удачно сформированные в её голове, их совместная квартира и общие воображаемые несвершившиеся дети, парк, в котором они гуляли со своими многочисленными собаками – всё лопнуло как огромный мыльный не успевший до конца ещё даже надуться пузырь. Она перестала верить в любовь, в свет, в бога и в прочие несусветные глупости.

Дарья была одна. Нет. Она была дико, дичайшим образом, одинока. Никто ей не верил и не говорил правду, поскольку попросту боялся быть зашибленным её злостью. Она скрывала от всех свои наполеоновские планы мести и страшенно боялась любить, ведь там, после всего этого розово-голубо-радужного экзорцизма были одни Боль и Страдания невообразимой силы и лихости. Она боялась вновь открыть своё Сердце и только лишь иногда делала слабые попытки кому-нибудь поверить. Она везде искала выход, но нигде не могла его найти.