Евгений Молодыко - Желание Чуда

Она чувствовала себя деревом, посаженным в цветочную вазу, жар-птицей, которую сневолили в железную клетку, хоть и золочёную. Золочёную потому, что у неё всё-таки есть муж, да ещё и офицер.

В марте 1953 года переезжали в посёлок Ингаш, Красноярского края, в детскую колонию. В машине, при переезде, услышали страшную, поразившую всех весть — умер Сталин. Казалось, жили при нём как за каменной стеной, а сейчас, когда рухнула эта твердыня, стали беспомощными, брошенными. Врагов много… Оплакивая Сталина, люди оплакивали себя, казалось, что с его уходом ушла большая часть души каждого человека и потеряны все надежды…

Ревность мужа не утихала, наоборот, казалось, раздирала его изнутри. Жену он ненавидел так же сильно, насколько страстно любил. Его страшила и тревожила её напряжённая внутренняя жизнь, загадочное томление духа, странные порывы души — она не была такой же как он, закованный в свой панцирь, она — независима от него, порой непостижима.

Разве это не повод для смертельной тревоги? И за себя и за неё. Эта её духовная независимость была для него невыносима, грозила бедой. А он хочет недостижимого — любить её всю, целиком — никому он не позволит любоваться ею. Его мучило то, что она, как прекрасный цветок, цветёт сама по себе, а он не может никакой властью любви захватить, удержать весь её аромат.

Уже тем она ему не верна, что существует, живёт, радуется, мечтает. Разве это не таит гибель для него самого? И он мстил своей жене, за то, что уже не может с ней расстаться — подчас мелочно, подло.

Он видел, что её духовные взоры направлены не на него, самого ближнего и в то же время самого далёкого. Разве можно любить и дальнего, любя и ближнего? У кого хватит сил на это?

Ревновал он и к своим детям. Как так, лучшее время — детям, лучший кусочек — детям? Ненавидел он своё продолжение, потому что отрицали они его мрачно-драгоценное «я». Иногда дети, встречая отца с работы, бежали к нему: «Папа! Папа!» А вот он уже им что-то выговаривает, и бедные дети, как увядшие цветочки, понурив головы, бредут, глядя себе под ноги.

Когда выходила Катя замуж, то семейная жизнь ей представлялась иначе. Ей казалось, что создание семьи предполагает только естественные чувства любви и радости, которые дают тонкие энергии и есть та невидимая сила души, которая поддерживает человека, даёт нравственную опору, окрыляет и вдохновляет.

Человек радуется сам, любит других, и жизнь его приобретает божественный смысл. Но зачастую люди сами создают ячейку «энергетического вампиризма». Не знала Катя, что выходит замуж за потенциального «вампира». Это она поняла, когда Михаил с садистским удовольствием нападал на свою «жертву», обвинял и обличал, провоцировал скандалы и ссоры, вызывая боль физическую и душевную.

Он искал бури и устраивал её по малейшему поводу, чтобы навязать свой устрашающий порядок, создать жёсткие условия борьбы. Долго размышляла Катя об этом, наблюдая и другие семьи: «Почему всё так происходит? Почему «вампирам» доставляет особое удовольствие ставить всё с ног на голову, вызывая взрыв негодования? И какая скрытая цель за этим?»

И, наконец, поняла: провоцируя конфликт, «вампир» заставляет «человека-жертву» выходить из равновесия, и «человек-жертва», как закрыто-открытая система, выделяет большую порцию энергии для того, чтобы вернуться в свою тропу — исходное равновесное состояние. А доза энергии идёт как раз на питание «вампира», который и спровоцировал этот выброс.

Любая семья в большей или меньшей степени и является как раз своеобразным «энергетическим насосом», в котором и происходят взаимные перекачки и подпитка энергиями друг друга. После предгрозовой атмосферы, а затем — грома и молний — тишь да гладь, даже угрызения совести, проявления нежности, но до той поры, когда происходит разряжение кого-то и ему снова нужна энергия для своего существования.

И идут, как два каторжника, связанные кандалами, бок о бок, мужчина и женщина, храня про себя некую сокровенную тайну любви-ненависти, демонстрируя видимость благополучия. Мы — семья! А ведь семья — это трагедия двух одиночеств.

Вот и Катина семья считалась образцово — показательной: муж — бравый офицер, жена — отличная заботливая хозяйка, ухоженные дети. Подруги завидовали ей: какой у тебя хороший муж! На что Катя спросила у одной из них: «Когда у тебя день рождения?» — «А зачем тебе?» — «Хочу тебе его подарить».

Лукавила Катя: не могли они жить друг без друга и готовы были с мужем мстить всему миру за то, что уже не могут расстаться. Перебарывала себя Катя, переплавляла ненависть и зло в потоки любви и добра к дальним — своим больным. Чем больше она задыхалась в атмосфере ненависти, тем сильнее жаждала вдохнуть глоток свежего воздуха, чувствуя свою необходимость людям.